Я могла. Но не стала. Вряд ли их удовлетворит мое объяснение.
— Не знаю, капитан, — пожала я плечами. — Мои поступки не всегда идут в ногу с логикой. Не хотите принимать их за данность — дело ваше. Можете меня подозревать. Но предупреждаю — вы напрасно потеряете время.
— Как она тебе, Костян? — обратился Верест к помощнику.
— Очень подозрительная личность, — совершенно правильно подметил Борзых, — но излагает складно, заслушаешься.
Верест очень внимательно на меня посмотрел. Не скажу, что другими глазами, но дольше чем прежде.
— Смерть Макаровой наступила ориентировочно от двенадцати до четверти первого. В четверть первого вы якобы обнаружили труп мужчины. Макарова уже была мертва…
— Понимаю вашу мысль. К сожалению, я никак не могла ее увидеть. Не дошла. Даже если она там и лежала. Я увидела мужской труп и растерялась. Бросилась в дом и сразу стала звонить в милицию.
— Допустим, он был, ваш труп… — Сержант перестал двигать по комнате предметы и подошел ко мне, угрожающе разглядывая мою переносицу. — И где он теперь? Надоело лежать?
— Это вы у меня спрашиваете? — удивилась я. — И почему, собственно, мой труп?..
— Мы пытаемся понять, — заговорил Верест. — Фактически мы имеем дело с одним покойником. Его можно увидеть и потрогать. А послушаешь вас — так с тремя. Не многовато ли?
— Ну извините, — развела я руками. — Не я их довела до такого состояния. А что касается третьего, то пока не уверена. Это гипотетический труп. Буду рада, если он обнаружится в добром здравии.
— Что делать-то будем, Леонидыч? — повернулся Борзых к Вересту. — Дело темное, без бутылки не разобраться.
— Темное, — согласился Верест, — и мокрое. Дождь смывает все следы. Искать сейчас — гиблое занятие. Отпускай машину, Костян. Утром пообщаемся с народом. Покойницу увезли?
— Отправили с Богом, Леонидыч…
— Ну и ладненько. Свяжись с Ткаченко, скажи, что остаемся. У казачества найдутся койко-места?
— Стоп, — встрепенулась я. — Какое еще казачество?
— А что? — спросили мужчины почти хором.
— Я требую защиты!
— Ах да, — вспомнил Верест. — Вы же теперь у нас персона, страдающая повышенным потоотделением. И что вы предлагаете?
— Оставайся, Леонидыч, — подмигнул Борзых, — а мы и с казачками перетопчемся. Бутылочку выпьем.
— В этой комнате очень удобный диван, — сказала я, — а камин еще не успел остыть. Только наверх не поднимайтесь.
Ага, стучать три раза…
— Ну не знаю… — Капитан растерянно осмотрелся. В заключение глянул на меня — вскользь, как на последний из предметов обстановки. — Вы позволите воспользоваться вашим телефоном?
— В любой момент, — прогнулась я. — Жене хотите позвонить?
Он смутился:
— М-м… Маме. Волнуется, поди…
Доминировала одна мысль: почему милиция приехала так быстро? С этой мыслью я уснула. С ней и проснулась. За сутки заметно похолодало. Из трех одеял, которые меня укутывали, не грело ни одно. Я пыталась думать о Зойке — каково ей там сейчас? — но холод оказывался сильнее скорби. Сделав несколько упражнений на пресс, я сунула под мышку кофеварку и на цыпочках спустилась с «антресолей».
«Гражданин начальник» спал, не снимая свитера, вытянув ноги через боковину дивана. Не храпел. Притворялся, наверное. Все мужики храпят. Я зарядила кофеварку и пошла принимать «терму». Уходя, громко хлопнула дверью. Когда вернулась, он, нахохлившись, сидел на стуле. В руке дымилась сигарета. Судя по гримасе отвращения, он курил не по нужде, а по привычке.
— Здравия желаю, гражданин начальник, — отрапортовала я. — Не курите натощак. Выпейте чашечку кофе, пожуйте чего-нибудь, а потом хоть закуритесь.
— С удовольствием, — пробормотал Верест. — Зовите меня просто — Олег Леонидович.
— Уже лучше, — кивнула я. — А меня как хотите. Можете Сильвой Мартыновной.
Элитных разносолов, вроде ягненка в горошке или десерта из фиников и изюма, у меня в холодильнике не было. Но куриная нога, копченый поросенок и немного осетринки нашлось. Моя мама не имеет привычки оставлять дитя без провианта.
— Мне, право, неловко, — смутился Верест. — Мы тут жируем, а ребята голодают…
Он бы еще про африканских детей вспомнил.
— Жируйте, жируйте, — разрешила я. — Ваших ребят казачество пригрело. Оно и в ответе. Приятного аппетита, Олег Леонидович.
— Спасибо, — поблагодарил Верест.
Пока он расправлялся с завтраком, я не наезжала. Но когда он взялся за кофе, я решила, что пора выявлять истину:
— А теперь рассказывайте, капитан.