— Не скажи!
— Ты на что намекаешь? — взорвался Вениамин.
— Она с твоего допроса в слезах шла.
— Обиделась, что под стражу взял.
— Брось прикидываться…
Никодим Красавцев криво усмехнулся.
Вениамин заскрежетал зубами. Вот оно что!.. Красавцев хочет всю вину за гибель Веры Бугровой на него свалить. Мало того, намекает, будто он, Вениамин, — прямой виновник, убийца! Потянуло смазать кулаком по наглой харе, но сдержался. Дракой ничего не докажешь, наоборот, все будет понято не в твою пользу.
Назначили комиссию по расследованию дела о гибели Бугровой. По городу ползли слухи — один нелепей другого. Вениамину было ясно, что их распускает не кто иной, как Никодим Красавцев. И был уверен, что убийство Веры — дело рук этого Красавцева и его дружков. Но как докажешь? Ведь все подозревают не Красавцева, а его, Вениамина! Остаться и попытаться отвести от себя все наветы? А если не удастся? Красавцев все силы мобилизует чтобы не удалось… Метит на его, Вениаминово, место… Обвинят ни за что ни про что — и к стенке.
Ночи проходили без сна.
И часто в такие тягучие, как вар, ночные часы, полные беспредельного и бессильного одиночества, расхаживал он по кабинету, вспоминая прожитое: то Алово, с колокольни похожее на косу, что валяется на зеленом лугу, то школу, в которой учил его Аника Северьянович. Таня… Наверное, теперь у нее много детей, она располнела, но голосок, конечно же, тот же — овечий. Брат Виктор… Давно о нем нет вестей. Полгода тому приезжал из Алова Аверьян Мазурин, сказал, будто Виктор в Красной Армии, но где, — этого Аверьян не знал. Жив ли брат? Вспоминает ли?.. Вздрагивал, когда перед мысленным взором появлялось лицо Красавцева, — наглое, ухмыляющееся, глупая надпись на лбу…
И в конце концов Вениамин не выдержал — в глухой вечерний час положил на стол своего кабинета маузер, запер дверь снаружи, бросил в траву ключ… и направился прочь из Ардатова. Понимал, что смалодушничал. Теперь же, когда шагал по лесной чаще, искал себе оправдания.
Лес был темен, глух, и далеко было слышно, как трещат ветки, когда Вениамин пробирался сквозь кусты. Надо было выйти к монастырю, заночевать там, а поутру идти дальше, в Симбирск, сесть на поезд и ехать, ехать, ехать…
— Стой!
Вениамин вздрогнул от окрика.
На тропу вышло четверо — в руках винтовки.
— Кто такой? — вперед выступил мужичонка в больших кирзовых сапогах и бабьим голосом: — Откуда и куда?
Вениамин назвал свою фамилию.
— Валдаев? Какой Валдаев? Который Нужаев? Эй, ребятки, какой-то из Валдаевых попался. А ну, — мужичонка подтолкнул путника прикладом. — Вперед иди, там разберемся.
Ничем не выдавая своего волнения, Вениамин шел впереди молчаливых конвоиров. Вот просека, а в глубине ее — желтоватые огоньки. Какое-то жилье. Подошли ближе. Видимо, давно заброшенный лесной кордон — покосившаяся избушка с прогнувшейся посередине крышей.
Его втолкнули в пропахшую махоркой комнату. На полу лежало несколько мужиков — они сладко похрапывали во сне. У стены — австрийские и русские винтовки; тускло поблескивали штыки.
— Кто такой? — из-за стола привстал лысый, еще молодой человек в суконной гимнастерке. — Откуда привели?
— Нужаевым себя назвал, — сказал один из конвоиров. Лицо его показалось Вениамину знакомым. Когда и где он видел этого человека?
— Из Алова? — спросил лысый, снова усаживаясь на шатающуюся под ним скамейку.
Вениамин ответил, что родился в Алове, но уже много лет живет на стороне. Понимал, что попался какой-то либо правоэсеровской, либо монархистской банде.
— Значит, всем аловским Валдаевым родня. Так-так. Ну, а звать тебя как? Кто отец?
— Вениамином меня… Из Нужаевых.
— Слыхали, слыхали. Председателем сельсовета в Алове. Большевик.
— Я за него не в ответе.
— Так ведь это из его приемышей! — громко сказал тот самый конвоир, лицо которого показалось Вениамину знакомым. — Венькой звать — это точно. Платон-то прогнал его со двора. Он, — кивнул конвоир на Вениамина, — евошнюю дочку обрюхатил.
Наконец Вениамин узнал в говорящем Нестора Латкаева. От громких голосов проснулись остальные, подняли головы. Приглядевшись, Вениамин узнал многих аловских мужиков: вон Пантелей Алякин, вон Евсей Мазылев, Глебов сын…
— Здорово, парень, — Нестор кивнул Вениамину. — Долго тебя не видать было. Ты откуда сюда?..
— Из Пензы. Я там стрелочником служил, — соврал Вениамин, подозревая, что никто из этих людей не знает о его коротком пребывании в ардатовском учека.
— А куда шел? — спросил лысый.