- Снежана, что произошло? - просипел он, прикидывая, связан ли сегодняшний финт потенциальной жены с событиями пятницы. - Ты не можешь так поступать. Это блажь какая-то, чепуха. - Новый директор «Икара» сотрясает воздух бывшего кабинета Яновича.
- Артём Александрович, - вздохнула Снежана и огляделась: со времён правления отца ничего не изменилось, только на столе теперь новая лампа, напоминающая черепаху, и жалюзи вместо штор, - это моё право - делать свой выбор в своей жизни. Поэтому примите без объяснений и подпишите сегодняшним числом, - потребовала она, сжимая шлейки рюкзачка.
- Нет! - громыхнул Артём. - Я этого подписывать не буду. Ты должна находиться здесь, это твой дом и твои деньги.
- Мне ничего не надо...
- Не надо? Ты владеешь предприятием и обязана нести ответственность, - почернел лицом Артём, возвышаясь над директорским столом, - и я не позволю тебе всё разрушить из-за детских капризов. Ты с моим отцом имела разговор, согласилась на все условия, теперь выполняй! - вспыхнул он и как будто как-то нелепо хлопнул ушами.
- Сожалею, Артём Александрович, что стала причиной вашего гнева, - ответила смелым голосом Снежана, - но меня не остановит НИКТО, ни вы, ни ваш папа. Человеку нельзя запретить быть свободным.
- Иди работай! - одичал вконец Артём и впился пальцами в столешницу. - У меня времени нет сопли твои вытирать. Пошла на своё рабочее место! - уже не просто орал директор, а гудел как сирена. Модная синеватая небритость превратилась в щетину дикого кнура, глаза пылали, как раскалённые угли, множественные капилляры натянули вокруг век красную паутинку.
- Подписывайте, - каменным голосом повторила Снежана. - Если вы так заняты, не стоит изображать разгневанное божество, - показала она характер.
И тут Артём потерял контроль над собой, он схватил Снежану за волосы и резко припечатал к своей груди. Его дыхание разъярённого льва наполнило комнату первобытным ужасом.
- Я сделаю с тобой всё что захочу! Всё, если ты не поняла! Обещала отцу выйти за меня? И не винти задом. Выйдешь! Сегодня же.
- Если я до сих пор не заорала, - подала голос пленница и даже не запищала, только сжала ремешки рюкзачка до онемения рук, - так это потому, что ты сын Родионыча. Сейчас же отпусти! - Испуганная девочка выглядела храбрым воробушком, готовым склевать Тараканище.
Упоминание об отце отрезвило директора. Тот, кто хоть раз получал взбучку от Родионыча, охваченного гневом, на месте Артёма впал бы в кому, поэтому он опустил руки и взмолился:
- Снежана, прости, я больше не могу держать себя, когда ты рядом, ты... такая классная... - заскулил он голосом, не остывшим от крика. - Давай этот день проведём вместе. Я выполню все твои желания. Поедем на озеро, там такие виды... И останешься свободной, да-да, обещаю. Давай забудем всё, пойдём сегодня в ресторан, прямо сейчас. Я куплю тебе самое дорогое в мире шампанское. Ты узнаешь, - он схватил руку Снежаны, - как я умею любить, и никогда больше не взглянешь на другого мужика. Снежана...
- О! Я видела, как ты умеешь любить. - Изо всей силы Снежана дёрнула захваченной рукой - Теперь мне противно смотреть на всех мужиков, а заодно и на их секретарш. Если сию же секунду не подпишешь заявление, я расскажу о событиях пятницы твоему папочке. Пусть он узнает, как сын завалил его гениальный план стремительной женитьбы на процентах Яновича. - Это стало лучшей фразой в утреннем диалоге.
Покинув офис, Снежана попрощалась с «Икаром» навсегда и «отряхнула прах» с новеньких прикольных кед, на белых костяшках которых чернели звёзды правильной кремлёвской формы. На лице её теперь сияла улыбка, а в глазах отражалось осеннее небо. Сентябрь тянул к ней солнечные руки и приглашал провести этот день вместе - чтобы она узнала, как он умеет любить...
Но тут в свободной голове Снежаны пронеслась мысль: «Родионыч. Надо упредить ответный удар». Взгляд её стал серьёзным и наполнился ответственностью, но улыбка по-прежнему играла на розовых красиво очерченных губах.
Глава 16
I
Итак, не без уныния Сергей бросил пить, ещё ему пришлось согласиться на душеспасительную беседу со священником, и всё для того, чтобы утешить мать. К подвигам новоявленного трезвенника можно было причислить безвозмездное и вредное для психического здоровья репетиторство по всем точным дисциплинам и английскому с названными братцами, рыжими близнецами, которые норовили каждый день обвести вокруг пальца своего старшего брата и учителя.
Принимая все эти жертвы, Катерина Николаевна замолкала на день-два и смирялась с отъездом сына в «проклятую Америку». Заряда мира хватало до упоминания самого невинного обстоятельства, связанного с отъездом её ребёнка. Стоило только вылететь в божий мир слову о жизни за рубежом, тут же материнские причитания, наносящие раны сыновьему сердцу, сотрясали маленькую для пяти человек квартирку и продолжались вплоть до приношения следующей жертвы.