- Пойми, мама, - пытался вразумить её сын, - я еду. Радуйся моему успеху. Грандиозному, между прочим. Все наши писали для этой компании, а предложение о выезде поступило только мне, единственному. Работодатель из США выбрал меня! Такой шанс выпадает раз в жизни, и я его не упущу, не пойду на поводу твоего невежества.
Слова «только мне», «только меня» услаждали Сергея до опьянения. Он стал избранным, он - не мурашка на лесном пеньке, как другие его соотечественники. Он, Сергей Белянский, станет управлять этими мурашками из своего штаба в Нью-Йорке. С изнанки экрана он будет вглядываться в глаза каждому, кто однажды окунётся в неизведанный океан Интернета. И если он, Сергей Белянский, пожелает, то выдохнет попутный ветер растерянному пользователю или утопит его душу в заманчивых лабиринтах виртуала.
- Да, мать невежественная, тёмная, - наступала, однако, Катерина Николаевна, - так ты обо мне думаешь? И как же мне удалось такого гения породить? Да ты, гений, дальше своего носа не видишь! - потрясала она кухонным полотенцем у лица пропащего сына. - Никогда русскому человеку эта страна добра не желала. «Работодатель из США выбрал меня»! Глупый какой, «выбрал»! Лелеять тебя выбрал? Холить? Так ты себе представляешь? Да этот работодатель все соки из тебя выжмет, иссушит до костей, а заболеешь, не дай бог, выбросит на помойку. А рядом ни одного человечка родного не будет. Ты ведь привык - всегда люди близкие рядом, друзья, одноклассники. А представь, нет никого. Один ты там будешь, один! И, как говорят, воды некому подать.
- Ну, мам, я ж не на полюс еду, а в мегаполис. Там знаешь сколько народу? Да и в офисе русские есть, я узнал, с ними и подружусь, - пытался убедить мать Сергей.
- Лучше б ты на полюс поехал. - Катерина Николаевна оставалась непреклонна. - Там хоть учёные рядом, люди свои, проверенные, сроднились душами, как на войне. А я знала бы, вот через год приедет, через два. Ждала б. Матери умеют ждать. А тут - Америка! Сынок один, ни одной души родной. А люди эти из мегаполиса... это иллюзия. Посмотри телевизор, видишь, что эти телевизионные, что те живые - для тебя всё одно будет, - всхлипывала мать, опять выкатывая к бою запрещённое оружие - материнские слёзы.
Сергей поддался и стал ласковым, как котёнок недели от роду:
- Мам, мамуля, не кошмарь. Сама себя заводишь. Тебе нельзя нервничать. Успокойся, не я первый! Там полно наших. И вообще, мамуль, многие работу найти не могут, а мне всё на блюдечке. Мамуль, пойми, я решил. Отпусти. Не омрачай наши последние деньки. Давай на природу махнём, на шашлыки. Тепло ещё. У костра попоём!
Но Катерина Николаевна не унималась, котят она не любила, а ребёнка своего высокорослого знала очень хорошо. Вкусным предложением безутешная мать пренебрегла и вытащила из арсенала второе верное болевое средство:
- А Снежана твоя ведь не едет. Она знает, ничего хорошего там нет. А ты обезумел, девушку любимую бросил ради этой работы.
Сергей закрыл глаза и глотнул воздуха перед битвой.
- Мам, я тебя просил, - заскрипел он зубами, - про неё ни слова. И ты обещала. - На левой части его лба вздулись синие вены, а подбородок задрожал. - Она - не «любимая девушка». Она - никто, сплошное кидалово. Дочь миллионера! Меня променяла на папочкино добро. Лошару из меня вылепить решила. Сама капиталами ворочать, а я при ней, компы пылесосом чищу в их родовом офисе. Год меня дрессировала, целомудрие выпячивала, а сама такая же, как все!.. Всё! Не на того напала, не стану пресмыкаться.
Слезинки на щеках матери высохли, будто не было. Она вытянула шею и принялась поддакивать:
- О! Вот, вот! Правильно, сынок. Поумнел. Мне она никогда не нравилась, королеву из себя корчит. Терпела из-за тебя и не высказывалась, - слукавила Катерина Николаевна. - А мать и того хуже - пьяница, самоубийца. Отец - жулик. Ужас! Мои женщины как узнали, какая мать у невесты, в обморок попадали! А Люда Петровна - та сразу к алтарю свечу ставить и молиться, чтоб Господь от тебя такую судьбу отвёл. Сыночек!
- Ну, ма... ты зачем на работе всякую чухню мелешь? - Сергей уже забегал по комнате. - При чём тут её родители? Да вам что, в вашей небесной канцелярии заняться нечем? А Люда Петровна пусть о себе, о своих детях молится. Дочь её в ларьке пивом торгует! Мы уж как-нибудь сами с Господом разберёмся, без посредников.
Катерина Николаевна захлопала глазами. Что делать, если сболтнёшь лишнего? За сердце хвататься.