- Каким капиталистом? Снежана, что ты мелешь? - скривился в улыбке рот Родионыча. - Тебе детей рожать пора и мужа смотреть. Капиталистом! - хмыкнул он. - Бабе что? Гнездо своё свить надо. Народишь детей, выгадуешь - и иди в люди, на работу, если охота будет. «Не хочу заниматься чужим делом». Да твоё дело известное - бабье. И что за женщина без семьи? - Он сплюнул. - Пустоцвет!
- А что за семья без любви? - парировала Снежана. Глаза её засияли, будто увидели Сергея.
- Не дури головы, - единственное, что нашёл для ответа Родионыч. - Может, тебя Артём обидел? Ты только скажи, я ему задам! - упорствовал самозваный тесть.
- Александр Родионович, ваш сын никоим образом не связан с моим решением, - на одном дыхании выпалила крестница. - Я ухожу искать себя. Как-то так. И пришла лично сообщить, потому что люблю вас, потому что вы дороги моей семье. И прошу простить, что не оправдала. Это оказалось мне не по силам. - Она перевела дух в борьбе с гипнозом крёстного отца. - Повторяю: на свою долю я не претендую.
- Да на кой мне твоя доля! - взревел Родионыч. - «Не претендую»! Там и так всё моё. Только на... оно мне надо! Я же вас поженить хочу, чтобы вы людьми стали, родителями. Денег заработали, детей обеспечили, сами пожили в удовольствие. Нет, ты что-то недоговариваешь. У меня чутьё профессиональное. - На лице крёстного отчётливее проступили оспины. - Без этого охламона не обошлось! Говори, он приставал к тебе? Может, обхождение у него свинское... Я же всё исправить могу, понимаешь? - Родионыч хваткой питбуля вцепился в крестницу.
- Родионыч, дорогой, вы так переживаете, будто сами хотите жениться на мне, - отозвалась, не отступая от своего, Снежана. Она чувствовала, кто-то согревает ей сердце, кто-то будто стоит за спиной. - Я не люблю Артёма, а он равнодушен ко мне. Всё так просто. Мы из разных измерений. И я лучше умру, чем выйду за него или за кого-нибудь другого.
Родионыч запустил в усы ехидства и прозвенел:
- Ты, что ли, от отца своего заразилась? Или у вас наследственное сумасшествие?
Прежняя Снежана тут бы и разревелась, но настоящая лишь поджала губы. Обида отскочила от неё теннисным шаром.
- Папа не сумасшедший! Он - гений! - возразила она, заглядывая на дно гипнотических глаз крёстного. - Его взяли на работу в киностудию. Я сожалею, что разделяла ваше мнение. А даже если и так? Яновичи все сумасшедшие, зачем вам портить свой чистый сильный род?
От взрыва мозга Родионыча спас домофон, который заулюлюкал на весь дом. Снежана смотрела на крёстного, который бледнел с каждой трелью входного звонка и к трубке не подходил. И так она смекнула, что пришёл гость, которого она видеть не должна.
- Прости меня, крёстный, - сказала она, снимая трубку и нажимая ключ. - Это чертовщина пройдёт, и всё будет по-прежнему. Ну, пока, - сказала она и чмокнула его в щёку по старой традиции.
Уступая лифт тайному гостю, Снежана летела по лестнице. В прикольных кедах прыгать по ступенькам веселее, чем в туфлях с каблуками. Шнурки взвились, подошвы не видно, только звёзды кремлёвские мигают.
В пролёте между вторым и третьим этажом нарисовалась фигура в сером плаще, в которой проявилась персона Веры Серебрянниковой, без хвостика, но с модной укладкой и алыми от профессиональной помады губами. Снежана остолбенела и произнесла, выдавливая из себя звук, как зубную пасту из пустого уже тюбика:
- Привет.
- Привет, - пропищала в ответ Вера, заливаясь румянцем.
- Аа-а... ты к кому? Куда идёшь? - Снежана хотела добавить «Красная Шапочка», но сдержалась и улыбку тут же остановила.
- Я? - растерялась Красная Шапочка. - К подружке... чай пить.
- Аа-а-а... - просияла Снежана, вспоминая мясной аромат в доме крёстного. - Ну, тогда поспеши, подружка тебя очень ждёт. Я только что от неё!
- Да? Только что от неё? - уже голосом Настеньки из сказки «Морозко» спросила Вера и опустила глаза.
- Передай, - Снежана по-дружески хлопнула Веру по плечу, - пусть подружка твоя сама воспользуется советами, которые только что надавала мне.
В свободном полёте Снежана выпорхнула из подъезда панельной девятиэтажки и упала в объятия осени, которая поджидала её и от волнения заволокла небо тучами. Две подруги умчались к реке, на встречу с клёном. «Он тосковал», - колокольчиками прозвенела осень и склонилась к его позолочённой шевелюре.
- Я больше не приду к тебе, - сказала Снежана и обхватила холодный ствол рукой. - Не хочу жить в прошлом, это очень больно. Всё, милый, я перехожу в настоящее... Прощай. И... если он придёт навестить тебя... Такое случается, человек, разлучённый с родиной, всегда приезжает спустя лет двадцать, целует заборы и... словом, ходит по любимым памятным ему местам, папа рассказывал... Передай... - Снежана замолчала, но голос сердца клён слышал лучше любого звука. - Я люблю только тебя, ты единственный. И я не хочу забывать любимого и встретить однажды другого. Я буду ждать тебя всю жизнь...