- Всю жизнь... - эхом повторила осень, кутая клён холодным дыханием.
Но клён не желал засыпать и тянул ветки-руки к огнезрачной подруге, ладонь которой обжигала кожу его ствола.
- Я хочу... чтобы он... был счастлив, - голосом сердца добавляет подруга, - был счастлив во всём, в семье и любви. В семье. И я утешусь его счастьем...
На погрустневшую крону осень пролила багряную краску и взбила докрасна кленовую листву, но обновлённый шедевр Снежана не заметила, под крик белых журавлей она мчалась в новую реальность, очертания которой проявились сквозь белый туман над рекой.
III
Для напутственной беседы, как и обещал матери, Сергей отправился в храм, правда без энтузиазма. Утро было не из добрых. Туман окутал его волосы и леденящей влагой впился в шею, не прикрытую шарфом, торчащую, как у подростка, из приподнятого воротника. Он ёжился от холода и грыз сигарету. Из роя коротких мыслей, теребивших его мозг, он старался поймать хоть одну и углубиться в неё. Сергея обгоняли прохожие и не замечали автомобили, и только синие купола влекли его под свой покров предвечным колокольным звоном.
За церковной оградой Сергея встретили розы на ветвистых стеблях. Соцветия рая благоухали на земле греха. В недоумении он остановился и протянул озябшую руку к розовым цветам, чтобы убедиться - перед глазами не магическое видение, а живое воплощение попрания законов природы. От прикосновения к тайне в воздухе разлился розовый маслянистый аромат, от которого закружилась голова. Вот так, с протянутой к розам рукой, Сергей замер и очнулся только от голоса, прозвучавшего у него за спиной.
Подошёл отец Андрей, духовный отец и начальник его матери, худощавый молодой священник с длинными тёмными волосами и открытым пытливым взглядом. На груди его золотом горел крест, рассекая туманный воздух огненными мечами.
Руку с розовым маслом на пальцах Сергей отдёрнул и спрятал в рукав. Он отвёл взгляд от соцветий рая и буркнул что-то в ответ на приветствие отца Андрея. Только бы никто не подумал, что он, гитарист, фан тяжёлого рока, а на самом деле педик, цветочки нюхает.
- Неземная красота, - начал беседу священник и тоже прикоснулся к розам. - Это руки наших женщин-работниц творят обычные чудеса, и твоей мамы тоже. Это она, это воплощение её идеи - засадить розовыми кустами церковный двор. «Как пчёлы в соты собирают мёд, так эти руки счастье собирают».
Сергей нахмурил лоб - отчего мама ни слова не сказала о розах? А может, и говорила, просто в памяти его широколистным бурьяном живут только семейные ссоры по теме отъезда в Америку.
Морщины на лбу Сергея отец Андрей принял за обдумывание поэзии великого Расула Гамзатова, поэтому он приосанился и продекламировал стих до конца. Волнительная ода женским рукам вызвала чувство вины в душе Сергея, это чувство разрасталось с каждым её словом и наконец, у финала, потянуло рёбра.
Священник же так увлёкся, что без паузы перешёл к следующему стихотворению великого поэта и, подхватив своего хмурого гостя, повёл его пить чай в подвал церкви, где была оборудована комната отдыха.
Сергей окунулся в подземную жизнь храма. Лампы дневного света, кухня, плита, электропечь - словом, как дома. На плите кастрюля щей и горячий чайник, на стенах - картинки ручной вышивки в рамках под стеклом.
- Это всё матушка рукодельничает, - пояснил священник, кивнув в сторону картинок, и пригласил гостя к столу. - Вот варенье из крыжовника, моё любимое, мармелад, угощайся, - сказал отец Андрей, разливая душистый чай.
Сергей буркнул «спасибо» и глотнул, чай обжёг ему горло, и он нахмурился пуще прежнего. Сейчас, вот-вот, начнётся наезд по теме почитания родителей.
- Ты не робей, - сказал молодой батюшка, заглядывая в щёлки Серёжкиных глаз, - морали я читать не собираюсь. Знаешь, я курсантом был таким шебутным, баламутил весь курс. Вспоминать смешно. Как меня за нарушение дисциплины не отчислили? Понять не могу, - глаза отца Андрея заискрились при упоминании дней юности. - И не думай, что если я в рясе, то из другого теста. Я такой же, как и ты, из плоти и крови, обычный человек.
- Вы? В военном училище? - Сергей осмелел и потянулся за мармеладом. - Да как же?.. И как же учились? На десятки?
- Да, и на девятки, восьмёрок не было. Командиром боевым хотел стать, не вышло. Сам виноват, - вздохнул отец Андрей. - Напился до одури, когда в ресторане отмечали окончание курса, и в драку влез... Очнулся в реанимации, после операции на головном мозге. Их ещё пять было. Восстанавливался почти год и теперь, с Божией помощью, здоров, но к службе непригоден. Врачи сказали - чудом жив остался, со временем и функции мозга все восстановились. Только это не просто чудо, а Божий промысел. Меня на земле Господь оставил, чтобы я ему тут послужил. - Взгляд отца Андрея стал во сто крат серьёзнее. У Сергея даже мармелад в горле застрял. - На больничной койке валялся, много дум передумал, жизнь свою переосмыслил, словно переродился, и почувствовал живое участие Бога в моей судьбе. После выписки поступил в семинарию и сейчас вполне счастлив, получаю удовольствие, вернее, удовлетворение от жизни. Собираюсь в академию поступать. Люблю учиться, это у меня с юности, - улыбнулся отец Андрей и протянул гостю блюдце с вареньем.