Валерий нахмурил лоб и смотрит сквозь стены метро. До входных дверей он так и не дошёл - вибрация холодного от невостребованности телефона остановила его и напомнила прежнюю жизнь, пропитанную напряжённостью. Это единственный мобильник, который выжил после нервного срыва хозяина, остальные, разбитые и растоптанные, почили на свалке.
- Что, на метро катаешься? - юморит мужской голос в секретном телефоне. - Это мода у писателей такая, типа с народом одно целое? - смеётся голос собственным шуткам. Янович молчит и бледнеет, на дне его памяти всколыхнулись утрамбованные в песок воспоминания.
- Ну всё, большой брат, побездельничал - и хватит! - врезал по его барабанной перепонке голос. - Завтра выходишь на работу, вернее, на службу. К восьми в мой кабинет! Как поняли?
- Понял, товарищ ... - мямлит Янович, подпирая стену.
- Да, и без творческих заморочек, - сочно продолжает голос, - стиль офисный, никаких шарфиков и колец, не опаздывать. Повтори!
- Да-а-а, - тянет Янович и вздыхает.
Пробегающие пассажиры метро бросают взгляды на фигуру мужчины, вжатую в стену подземного перехода. Лицо его то краснеет, то заливается серым цветом, глаза щурятся слепотой, а в руке мигает «кирпич», старый как мир мобильник, похожий на школьный осциллограф в миниатюре.
Один из прохожих, мужчина лет тридцати в спортивном костюме и лыжной куртке, останавливается напротив жалкой фигуры с мигающим осциллографом и смотрит на неё с сердечной теплотой.
- Отец, - после раздумья обратился он к небритому мужчине, вжатому в мрамор стены, - надо здоровье поправить? Держи червонец на пиво, - ободрил он Яновича и сунул червонец в карман его длиннополого пальто.
Прохожий уже скрылся за стеклом входной двери метро, а фигура в пальто только встрепенулась и отлипла от стены. Яновича будто током прошибло, от макушки до пят. Он дышит порывами и прячет шарф на груди. Набежавшие мысли о победе на конкурсе спасают его от отчаяния: спина выпрямляется, морщины на лбу разглаживаются, глаз горит.
Янович мнёт заработанный червонец и со страстью жмёт кнопку вызова на секретном телефоне.
- Завтра в восемь в твоём кабинете, - громыхнул он в трубку и подтянул осанку до военной выправки.
- Молодцом! - одобряет голос его порыв. - Принят в мою команду. Тебя сын самого одобрил, так что пощады не жди! Домашним скажи - пусть сегодня же повесят твой портрет над диваном, иначе забудут, как выглядит глава семьи.
II
Под Пушкина Миша засыпает слаще обычного. Губки выпятит и сопит. Няня и Снежана полюбуются да и обнимутся, а после каждая побежит в свой райский уголок. Няня - в кровать с книжкой в руках, Снежана - за компьютер. Третьи сутки, почти без сна и еды, она обкатывает сценарий фильма про белочку и золотые скорлупки. В гульку скрутила волосы на затылке, гулька валится набекрень, ни лаком не залита, ни пенкой не сдобрена. Глаза воспалённые, кровавые паутинки расползлись по ним.
В последнем сценарии белочка поёт. Это круто. А в душе творца рождаются уже новые ролики. Из синего взволнованного моря выходят богатыри, а с ними их дядька Черномор. Витязи - все на одно лицо, и кудри золотые. Кого они ей напоминают? Наверное, надо подтянуть и золотую рыбку, было бы здорово! Только без старика и старухи с дырявым корытом. А в следующем фильме появится Царевна-Лебедь: во лбу звезда горит, под косой месяц блестит ясный. Царевну надо показать обязательно, только очень красивую. Похожую на кого? На папину Леру. Точно, гениально! Все три чуда соберутся, и тогда царь Салтан пожалует из заморской стороны. Он не задержится, нет, обязательно приплывёт. Царица ждёт, все глаза высмотрела, нет ей счастья без супруга любимого. А вдруг... не пожалует царь-отец? Конечно, не пожалует, ему сын нужен, Гвидон, наследник престола. А царевича-то нет! Что же делать, нет царевича, нет сына любимого. Несчастная царица, как же ты одинока, покинул тебя твой друг сердечный, даже кровиночки его не осталось. Как же холодно, как холодно...
- Девочка моя, что с тобой? - пробился голос из реального мира к ушам художницы компьютерной графики. - Ты уснула на столе и бредишь.
Няня возвращает свою любимицу из фантазий и укладывает в кровать.