– Весело вы тут живете! – не удержался от саркастического комментария Скунс.
– Нам самим все это не нравится, – вмешалась в разговор Хони. – Мы построили свою ферму на ваших землях, князь, именно потому, что сюда очень неохотно забредают люди, эльфы да гномы. Считается, что ваши земли прокляты. Где-то здесь исчез Ариас. Заклятье лежит на вашем замке, в который никто не может проникнуть, пока не вернется его законный владыка. Кроме того, еще не забыто старинное предание, гласящее, что князь Ли непременно вернется. Он установит свою власть здесь, жестоко карая всех, кто посмеет воспротивиться ему. Рядом в горах укрылись последние гвиллионы и альвы. На этих землях еще живут некоторые лобы, вульверы, тролли. Только здесь построены фермы наших сородичей. Где-то поблизости скрываются остатки племени «темных» эльфов. Довольно долго мы обитали в покое. Распри обходили стороной ваши земли, владыка Ли. Но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Честер узнал о набеге, а он никогда не ошибается. Затворник очень хороший чародей. Он всегда предупреждает живущих на ваших землях о надвигающейся опасности.
– Ерунда какая-то, – возмутилась Елена. – Кому может понадобиться ваша ферма? Вокруг полно свободных земель. Мне почему-то кажется, что в ваших подвалах не сыскать несметных сокровищ… Зачем нападать на вас?
– Мы не знаем, – вновь развел руками Гаги.
В гостиной повисла напряженная тишина. Држич не спешил высказывать собственное мнение на основании слишком скудной, на его взгляд, информации, а Елена твердо решила для себя не повторять прежних ошибок, не вмешиваться в действия Скунса, которого сама назначила в их паре командиром. Что же касается гоблинов, то они испытывали перед своими гостями робость. Они не знали, чего следует ждать от возвращения князя Ли в свои владения, где без его разрешения построили фермы соплеменники молодой четы.
Стремясь разрядить неловкую обстановку, Хони изобразила на своей физиономии улыбку. Она предложила княжеской чете осмотреть отведенную для них комнату, пока сама займется приготовлением ужина. Гаги оживился, всецело одобряя поведение молодой жены.
Узнав, что гоблины решили поселить гостей в собственной спальне, Елена сразу же запротестовала. Огромное помещение с необъятной кроватью показалось ей не слишком уютным. Кроме того, в нем все носило на себе след рук Хони, любовно украсившей спальню для своего обожаемого супруга. В расставленных вдоль стен шкафах и сундуках, вне всякого сомнения, хранились одежда и белье хозяев, а большой медный таз вместе с до сияния надраенным кувшином из того же металла свидетельствовали о чистоплотности молодых фермеров.
Возражения Елены огорчили Хони, желавшую предоставить властителям Ли все самое лучшее, что имелось в ее распоряжении. Однако, убедившись в непреклонности гостьи, гоблинша на мгновение задумалась, достала из кармана передника ключ и распахнула дверь в соседнее помещение.
– Мы приготовили эту комнату для нашего будущего первенца, – немного смутившись, объяснила она. – Здесь уютно, прибрано. Но она слишком мала для столь высоких особ, какими являетесь вы с князем.
– Моя высокая особа лишь чуть-чуть выше пупка достопочтенного Гаги, – расхохотался Држич. – Мы не собираемся играть в салочки перед сном. Нам вовсе не требуются огромные хоромы.
– Как прикажете, князь, – склонила голову Хони.
Она вышла, оставив своих постояльцев обживать помещение. Детская, действительно, значительно уступала своими размерами спальне, но потолки в ней все же казались слишком высокими, а ложе, если бы его поместили в дом людей, никогда не воспринималось бы как детская кроватка. Большие окна прикрывались занавесками. В углу располагался стол, еще один размещался рядом с дверью. На лавке стояли таз, кувшин с водой, лежал кусок мыла. Вдоль стен высились шкафы и пустые полки. На кровати горкой уложены простыни с одеялами, но только одна продолговатая подушка виднелась у изголовья. Правда, размеры ее оставались весьма внушительными. А под кроватью напарники увидели металлический ночной горшок, по бокам которого вился изящный узор из переплетающихся листьев, веточек и ягод. Массивную ручку горшка выполнили в виде изогнувшейся ящерицы, поглядывающей бусинками глаз на ягоды.