Александр выполнил указание волшебника. Ворота остались закрытыми.
– Что дальше? – нетерпеливо поинтересовался Скунс.
– Не спешите, князь! – потирая руки, отозвался Честер. – Сначала проведем небольшой эксперимент. Пусть кто-нибудь возьмет одной рукой рукоять меча, другой прикоснется к воротам и мысленно прикажет им подняться.
Александр посмотрел на Елену. Девушка, решительно шагнув к барбакану, проделала все предложенное оборотнем. Ворота даже не шелохнулись. Вслед за ней попробовал войти в башню сам волшебник. Потерпев неудачу, он жестом предложил испытать свою власть Скунсу. Тот, пожав плечами, взялся за рукоять меча. Стоило ему коснуться холодной поверхности ворот и пожелать, чтобы они открылись, послышался скрежет. Плита, дрогнув, поползла вверх.
– Замок узнал своего владыку, – объявил Гаги.
– Можете извлечь свой меч, князь, – шепнул Честер.
Држич шагнул в холодный полумрак проездной арки и огляделся. Над его головой висела тяжелая металлическая плита у самого обрыва в ров. С обеих сторон в углублениях наверху размещались по два огромных металлических чана для растопленной смолы или кипятка. Подойдя к самому рву, Александр обернулся к следующему за ним волшебнику.
– Как опустить мост? – спросил он.
Оборотень молча указал на щель в стене барбакана. Држич вздохнул, вложил меч в отверстие и приказал перекрыть ров. Вновь грохот цепей да скрип петель возвестили об успехе его действий.
– Вы отлично справляетесь с ролью хозяина, князь, – возвестил волшебник.
– Меня смущает одна мысль, уважаемый Честер, – с усмешкой отозвался Скунс. – Неужели в этом замке его владелец вынужден сам выполнять еще обязанности привратника?
– Ну что вы, князь, – чуть-чуть обиженно проговорил оборотень, – когда вы вступите во владение твердыней, вы сможете обзавестись привратниками или воспользоваться иными способами отворять любые двери вашего укрепления. Не забывайте, замок покинут его владельцем тысячелетия назад, поэтому никто кроме вас пока не может открыть его для посетителей. Однако, если в замке наряду с вами поселятся чужие, не принадлежащие к вашему роду, им придется самим защищать твердыню во время ее штурма извне. Замок магически оберегает только самого себя да семью своего князя.
Александр прошел по подъемному мосту, но, войдя в проездную башню, остановился и внимательно изучил ее устройство, прежде чем направился во внутренний двор. Покинув укрепление, он по первой же попавшейся ему лестнице поднялся на стену, чтобы осмотреть сразу все укрепление.
Открывшаяся картина поразила его. Замок оказался огромным. Одна его стена располагалась на берегу реки, три другие опоясывал широкий и глубокий ров. Двенадцать башен возвышались над стенами с тапусом. По этим стенам можно было проехать на колеснице, настолько толстыми сделали их строители. Внутри твердыни располагалась цитадель, сама по себе казавшаяся могучим замком: мощные стены с девятью башнями опоясывали два внутренних двора, посредине одного из которых возносился к небу огромный донжон. От цитадели к башням твердыни тянулись четыре внутренних стены, разделяющие замок на замкнутые площади, по периметру которых располагались каменные строения. Взору Држича открылся целый город, способный защитить и прокормить многие сотни обитателей, не считая тех, кого князь пожелал бы принять в своей цитадели.
Не обращая внимания на своих спутников, Држич пробежался по стенам, осмотрел пару башен, потом зашел в одно из строений, расположенных внутри твердыни. Строение оказалось большой конюшней с помещениями для молодых жеребят, конюхов и запасов сена.
Александру очень хотелось проникнуть в цитадель, но солнце уже склонилось к горизонту, поэтому он, скрепя сердце, приказал возвращаться назад.
Честер помог ему закрыть твердыню, а затем сразу же исчез, предоставив спутникам Скунса самим разбираться со своими скакунами.
Уже вскочив в седло, Држич вдруг обратился к Гаги:
– Как называется река, протекающая у стен замка?
– Мы называем ее Лекса, князь, – сообщил гоблин. – В ней много рыбы. И за это ее очень любят вульверы.
Скунс поблагодарил гоблина, а для себя решил, что вечером непременно встретится со Скоппи и постарается поподробнее разузнать у него о населении своего княжества. Упоминания неведомых ему лобов, вульверов, бекке и гвиллионов вызывали у Држича чувство внутреннего беспокойства и неуверенности в себе. Теперь, когда он объявил, что принял княжество под свою руку, ему не следовало без конца уточнять, над кем он распространил свою власть, с кем ему предстоит теперь иметь дело.