– Видишь ли, Алекс, ты сам поручил мне довести до конца расследование Поля. Я не виновата, что Поль, а не я, именно тебе отводит главную роль в своих планах. Мне остается только следовать его указаниям. Честное слово, будь у меня хоть малейшая возможность заменить тебя или подключить агента из личной сети Поля, я ни за что не потревожила бы твой покой!
– Ты не сообщила мне ничего нового, – пожал плечами Скунс. – У Поля всегда в голове возникали новые идеи, но вот выполнять трудную и грязную работу приходилось мне. Не удивляюсь, что, придумывая очередной бредовый план, он предполагал скинуть его воплощение на вполне конкретного агента.
– Нет, Алекс, – торопливо попыталась объяснить Елена. – Тут дело не в Поле, а в материалах, которые он раскопал. У него имелись три основных источника: старинная легенда, дошедшая до наших дней в нескольких вариантах…
– Между которыми, конечно же, масса противоречий, – не удержался от ехидной реплики Скунс.
– Как ни странно, противоречий нет, но присутствуют темные места. Это сейчас не важно. Итак, первый источник – легенда, второй – предсказание средневекового мага Иеронима из Бордо, третий источник – гороскоп человека, названного составившим его астрологом «Слуга всех живых». Этот гороскоп составлен всего полсотни лет назад с целью помочь посвященным разыскать этого человека.
– Я обещал выслушать тебя, – поморщился Држич, – но, если тебя не затруднит, попытайся ограничиться сухими фактами, а волшебные сказки прибереги для своих будущих детей.
– В том-то и проблема, что гипотеза Поля вся построена не на фактах, а на том, что ты называешь сказками! – с отчаяньем воскликнула Елена. – Это понимал и Поль. Вот небольшой отрывок из его обращения к тебе. Послушай, что он пишет: «Дорогой Алекс! Только сейчас я узнал о предсказанной мне близкой смерти. Трудно поверить, но я почти рад возможности избежать устного объяснения с тобой. Я явственно представляю скептическое выражение твоего лица. Я уже слышу издевательские реплики, сопровождающие мои рассуждения. Мне остается надеяться на твою снисходительность по отношению к мертвому напарнику, считавшему тебя своим другом. Зная твой рационализм, я хорошо понимаю, что ты примешь в штыки мою гипотезу. Но, поверь, она касается именно тебя. Мне уготована малопривлекательная роль ассистента, чья жизнь должна стать жертвой, обеспечившей успех великого предприятия. Прошу тебя, в память о лучших днях, проведенных рядом со мной, умерь свой скептицизм! Отнесись к моим суждениям как к рабочей версии, требующей, несмотря на ее фантастичность, всестороннего и глубокого рассмотрения. Добавлю лишь, что, разрабатывая свою гипотезу, я пребывал в добром здравии и твердой памяти. Я не принимал ни алкоголя, ни наркотиков, в обозримом прошлом у меня не было травм головного мозга. Уважь меня, Валет!». Ну, что скажешь?
– Тебя интересует диагноз? – нахмурился Држич. – Полагаю, что это паранойя, но лучше посоветоваться с врачом.
– Допустим, – устало согласилась Елена. – У Поля вдруг развилась паранойя. У меня, наверное, тоже помрачение рассудка. Но Каган? Он, как выяснилось, очень серьезно отнесся к поискам Поля, изо всех сил старался помешать ему. Он тоже заболел?
– Без сомнения, – впервые за все утро улыбнулся Скунс. – Вот уж чье психическое нездоровье никогда не вызывало у меня сомнений! Достаточно полистать досье Пророка, чтобы понять: у него вялотекущая шизофрения началась не только до рождения, но еще до зачатия!
– Ладно! – махнула рукой девушка. – К трем источникам, оказавшимся в распоряжении Поля, я могу добавить еще три: выписку из книги, которую передал нам, точнее – тебе, Фоска; дневник Гвидо Белинни; а еще очень любопытные артефакты, купленные Марком Каганом. Во всех шести источниках упоминаешься ты, Алекс!
– Послушай, девочка, а не жевала ли ты ночью с голодухи галлюциногеных грибков? – участливо поинтересовался Држич.