В укромном месте они натолкнулись на две отары под охраной вооруженных джигитов.
— Да это барымта! — Чокан подъехал к джигитам. — Почему ушли из отряда? — Он узнал дулата, рассказывавшего, что киргизы из рода солты угнали в прошлом году у дулатов много скота. — Время ли сейчас заниматься барымтой?
По приказу Чокана казаки из конвоя погнали обе отары в Мерке.
Вернувшись в отряд, Чокан узнал, что другие дулаты тоже занялись барымтой и поймали своего старого врага, манапа рода солты Чолпанбая, когда он ехал к себе в кочевье из Чимкента от кокандского парваначи с богатыми дарами и с ярлыком на звание старшего манапа.
Пришлось созвать суд биев. Дулаты и солты выставили своих лучших ораторов. Проинструктированный Чока; ном Черняев в ослепительно белом мундире занял председательское место, расправил усы… Ничего не скажешь — роль свою он провел с блеском. Суд биев уважил просьбу Черняева, желавшего привлечь род солты в русское подданство. Дулатов обязали вернуть Чолпанбаю те две ба-рымты, которые были взяты казачьим конвоем, сопровождавшим Северцова и Чокана. Чолпанбая отпустили в его кочевья, оставив при нем все кокандские подарки. Черняев там же, на суде, преподнес манапу почетный халат и обещал передать царю просьбу солты о принятии в русское подданство.
Киргизская милиция получила огромное удовлетворение от походного суда биев. И вскорости после суда выяснилось, что в окрестностях Мерке не так уж безлюдно. Прибыл кочевавший поблизости с несколькими аулами бий толканов Маймулла. Прислали письма с летних пастбищ на Таласе манапы, чьи зимовки находились поблизости от Мерке. Чокан перевел Черняеву послание на желтой лощеной бумаге, засвидетельствованное родовыми печатями: «Услышали мы, что идут русские, и просим принять нас в подданство царя белого, желаем всю жизнь есть соль царскую. Мы прежде были подданными хана и ели его соль, но власть хана ослабела, просим охранить наши пашни от потравы. Пашни царские и скот наш — скот царский. Если мы будем хорошими подданными, то жалуйте нас, а коли худыми, то наказывайте».
В рапорте Черняева Дюгамелю от 27 мая 1864 года особо отмечены усердие и знания штабс-ротмистра Валиханова, способствовавшие ослаблению вражды между казахами и киргизами.
28 мая отряд Черняева, оставив в Мерке стрелковую роту, тридцать казаков при двух легких орудиях и одной мортире, выступил на Аулие-Ату. Кокандцы боя не принимали, казачья разведка докладывала, что они отходят к крепости.
Глинобитные стены, перед воротами четыре вывезенные из крепости пушчонки. Невелика артиллерия. Стоило заговорить пушкам Зачуйского отряда, как кокандцы поспешили укрыться со своими пушчонками в крепости.
Черняев подозвал Чокана.
— Штабс-ротмистр, напишите от моего имени коменданту крепости, чтобы сдавался во избежание напрасного кровопролития. Обещаю безопасность гарнизону и жителям.
Вечером 2 июня проводник-казах понес письмо в крепость. Понес и пропал. Никакого ответа, никакого сигнала со стен крепости. Черняев приказал открыть по городу огонь из 4 легких и 4 батарейных орудий. Снаряды рвались где-то за глинобитной крепостной стеной. Закатное солнце облило город багровым светом. Чокану вспомнилось описание Таласской долины у Рубрука: «И с гор спускалась большая река, которая орошала всю страну». «Я видел там лозы и дважды пил вино».
В далекие времена, когда этой долиной проходил Великий шелковый путь, город Талас — он же Тараз — был окружен прекрасными садами, имел четверо ворот, посредине базар и соборную мечеть, а где-то в стороне христианскую церковь. Таразом восхищались многие восточные писатели. Наивысший расцвет этого торгового города приходится на IX–X века. А потом пришел Чингисхан, и не стало ни базара, ни мечети, ни христианской церкви. Ничего не стало. Но город все-таки вновь возродился под именем Аулие-Ата… Он нужен здесь, на этом самом месте, в этой долине…
Казах, ходивший в крепость с письмом Черняева, вернулся на другой день в 6 часов утра. Аулие-атинский бек Нияз-Али-датха просил четырнадцать дней на размышления. Он не мог рассчитывать, что к нему на выручку успеет прибыть сильное подкрепление. Нпяз-Али думал не о судьбе крепости и не о судьбе ханства, а о том, как уберечь свою собственную голову. Беку был нужен кровопролитный бой. Чем больше трупов, тем лучше. А сам он успеет улизнуть в последний момент и доложит хану, что бился как лев и что вся вода в Таласе красна от русской крови.