— Эй Док! — позвал Ли. Доктор Дженнер подошел, на ходу жуя бобы из банки.
— М-м-м, божественно! — сказал он, закидывая в себя ещё одну ложку. — Пища богов! Да, Ли? Чего-то хотел?
— У вас на Аляске были смежники? — спросил Ли.
— Да нет. В Европе была пара лабораторий, но они… кхм… закрылись через пару дней после начала «пожара». В Японии ещё одна была, в Южной Африке, в Австралии. «Была» значит, что больше нет, это для непонятливых. Я когда в «Нору», так наша лаборатория называлась, попал, меня просветили про судьбу остальных смежников. В рамках инструктажа по технике безопасности. — ответил доктор Дженнер дожевав порцию. Затем задумчиво произнес. — Что самое странное, в США не было ни одной лаборатории. Или были, но мне о них никто ничего не рассказывал. Только ЦКЗ, которые были уничтожены в первые деньки, если не считать бункера где укрывались мы с Кандас…
Повисло молчание, прерываемое возней Дака с какой-то палкой.
— Ясненько… — произнес Тревис. — Ну так что? Какие планы Ли?
— К чертям этот сигнал. Очевидная ловушка. — высказал свое мнение Ли. — Идем через леса, никому на глаза не попадаемся, питаемся оленями и прочей живностью. У нас сверхзадачи никакой нет, никому мы ничего не должны. Просто идем. Хотя я сомневаюсь, что наемники просто так отцепятся.
— У меня скоро от постоянной ходьбы ноги в жопу втягиваться начнут, Ли… — устало произнес Кенни.
— Решено значит, идем на запад, как и раньше. — подвел итог Николс.
— …не справился. Дэниэлс не оправдал наших ожиданий. Потерял 75 % вверенного отряда, не достиг хоть каких-нибудь результатов… наши отношения должны быть прерваны, он больше не представляет для нас какой-либо ценности. — закончил доклад неизвестный в костюме, стоимостью в подержанную, но довольно хорошо сохранившуюся машину.
— Выводы правильные, но нужно помнить, что в его руках Сара Морриган. В Ванкувере она добыла для нас очень много информации о ходе работы над вакциной от… болезни. — взял слово пожилой мужчина в костюме, стоимостью в новый автомобиль среднего класса. — Она что-то утаила, чтобы поторговаться с нами, когда придет время выдачи, хе-хе, вознаграждения. Она производит впечатление умной женщины… Вышлите отряд на поиск капитана Дэниэлса, отметьте приоритетным сохранение жизни доктору Морриган.
— Заткнись, сука! Хватит реветь! — в очередной раз заорал в багажный отсек фургона Дэниэлс.
— Дай мне еды… Умоляю! — проревела Сара Морриган. — Пожалуйста… Я сделаю все что ты захочешь!
— Все что захочу? — спросил Дэниэлс. «А почему бы и нет?» — Сделка. Я иду с пачкой сухого пайка, раздвигай ноги, сука.
Остановив фургон недалеко от озера Венеши, Дэниэлс осмотрелся, поводил стволом штурмовой винтовки по сторонам и пошел к задним дверям.
— Стресс нужно снимать… — пробормотал он, будто бы перед кем-то оправдываясь. — Вредно быть постоянно напряженным…
Стояла жара поздней весны. Деревья покрылись зеленью, на озере плавали какие-то птицы, идиллия. «Самое то для романтического перепихончика за еду»
— Дорогая, я дома! — открыл он дверь фургона и получил туфельным каблуком в лоб.
— Рано ты расслабился, мудоглавый! — выпрыгнула Сара из фургона. — Сейчас я тебя так отму…
Дэниэлс подсек ноги доктора Морриган и залез на неё сверху.
— А ты бойкая сучка… — одной рукой он начал щупать её грудь, а другой расстегивать свою ширинку. — Сейчас повеселимся…
Сара громко закричала, но увы, никто не пришел. Лишь в семистах метрах на шум развернулся мертвяк, но был отвлечен заволновавшейся птичкой.
Леонид до мозга костей сжился с постоянными маршами. На восток, по лесам Беларуси, на запад, через бетонные заграждения врага, на юг, сквозь зенитки и истребители фашистов. На север он практически никогда не ходил, лишь в Анголе несколько раз, да в Корее разок, за американскими диверсантами. Теперь они шли на северо-запад. Леонид привык, но вот Ли…
Тело ныло уже давно, нервное напряжение, физическая усталость от нагрузок, которыми Леонид осознанно нагружал тело Ли, да и подспудный страх за Клементину и Карли. Леонид не думал, что когда-нибудь сможет полюбить кого-нибудь ещё…
Осень 1952 года. Леонид вернулся из командировки, ему вручили награду и дали неделю на отдых. Он шел по Москве и не имел каких-либо конкретных целей. Он так давно на войне, что уже не особо представляет что делать на гражданке, и зачем туда возвращаться. Война для него никогда не кончалась, до этого дня.