- Меньше всего в пылу битву твоя помощь окажется полезной, - хмуро ответила она, - Зато твоя, Фреир, жизнь окажется под угрозой. Не хочу тратить даже одного человека для твоей защиты.
- Меня хранят духи, - сообщил я с мягкой улыбкой, - Нет нужды ставить мне охрану. Я и сам о себе позабочусь. И о твоих, госпожа, воинах.
- Фреир, - руки молодой женщины замерли, и она снова обратила на меня свой синий взор, - Мои приказы не обсуждаются.
- А это приказ? – не удержался и лукаво улыбнулся, слегка наклонив голову, - А я подумал – просьба.
- Я пытаюсь быть тактичной.
- Знаю, как трудно это тебе порой удается.
- За три года ты хорошо узнал меня. Поэтому будь хорошим мальчиком и ступай вместе с женщинами.
- Госпожа, позволь не согласиться. Духи подсказывают мне…
- К демонам твоих духов! – голос Теа резанул воздух как сталь, при этом она не увеличила ни его громкость, ни давление.
Я возмутился. Никто не смеет с таким пренебрежением относиться к высшим силам!
- Госпожа, ты забываешься! – осуждающе проговорил я.
- Фреир! – воительница качнулась, протянула руку и слегка ударила меня кулаком в районе груди. Не больно совершенно, но прикосновение обдало меня жаром даже через плотную ткань моей хламиды. – Это тело тонко и тщедушно. Не хочу, чтобы ты оказался в опасности и пострадал.
Я хмыкнул. Тонко и тщедушно? Теа была совершенно не права. Участь Хранителя – опека и забота. И не только с помощью лекарственных снадобий и молитв.
В священных лесах будущие Хранители обучались и воинскому искусству. Наши длиннополые одеяния с широкими рукавами умело скрывали не только натренированное тело и крепкие мускулы, но и пару тонких и смертоносных кинжалов. Хранители носили длинные распущенные волосы как дань памяти и знак чистоты и отрешения, и хотя такая прическа делала нас слишком похожими на женщин, это не означало, что мы были такими же слабыми и неумелыми. Не в обиду таким редким исключениям, как Теа, сказано.
Природа наделила меня к тому же довольно изящным лицом с большими серыми глазами в обрамлении длинных ресниц, а волосы – редким цветом спелой пшеницы. Высокий и звонкий голос был словно у оскопленного, а тонкие аристократические руки напоминали о родителях, которые отдали меня в Священный лес не ради богатств, но ради исполнения своего обета.
За три года я ни разу никак не проявлял своих истинных способностей, кроме как умений лекаря и провидца. Но это не значит, что я сознательно избегал открытых столкновений.
- Госпожа, боги велят мне быть подле тебя, - упрямо заявил я, - И потому я не побоюсь ослушаться. Не ты моя истинная госпожа. А духи.
Теа вздохнула. Едва заметно и просто.
Потом подняла голову к пока еще светлому небу с уже появившимися звездами и тихо выругалась.
Женщин и детей увели глубоко в лес двое воинов. Эти мужчины никак не выразили свое недовольство решением своего сотника, хотя я знал – эти воины были бы рады не за женщинами следить, а принять участие в ожидаемом бою.
Воины враждующего клана оказались здесь неожиданно. И я видел – их предводитель был в сомнении, ведь разведчики доложили, что охраняет княжну сама Теа, которую с легкой руки бродячих певцов сравнивали с валькирией. Решение о нападении колебалось, и потому воительница решила не ждать, а первой начать атаку, лишив противника преимущества неожиданного удара.
На небосклоне еще не появились все звезды, когда проталины и небольшие холмы покрылись трупами. Теа редко брала заложников, поэтому ее воины методично пробирались через все кусты и чащобу, чтобы прикончить еще живых. Моя же работа была проста и привычна – обработать увечья всех наших раненых, среди которых не оказалось, слава богам, ни одного убитого.
Воины Теа не зря слыли отменными воинами. Мне даже было несколько жаль их почивших противников.
Сама воительница принимала самое что ни на есть непосредственное участие в этой битве. Потому-то ее доспехи были перепачканы кровью, а щеку украшала свежая ссадина. Также у нее была глубокая рана на бедре, и она сильно прихрамывала, но осмотреть себя не позволила, пока я не обработал раны всех остальных.