Валькирии
Ах! Грозно спрыгнул
Вотан с коня!
В гневе лютом
Мститель идет!
В величайшем гневном возбуждении Вотан выходит из леса и, глазами ища Брунгильду, стремительно направляется к группе Валькирий, расположившейся на вышке.
Вотан
Где Брунгильда?
Где дерзновенная?
Скрыть вы посмели
созданье злое?
Валькирии
Страшно звучит твой голос!
В чем мы, отец, виноваты?
Чем возбудили мы
ярость твою?
Вотан
Это глумленье?
Горе вам, дерзким!
Сестру прячете
вы от меня!
Прочь от нее,
навеки погибшей!
Она сама от вас ушла!
Валькирии
Она к нам прилетела,
здесь ждала помощь найти...
Холодный страх
сестре ты внушил!
Пощади Брунгильду!
(неотступно)
Сжалься, отец,
и жестокий гнев свой смягчи!
Вотан
Как жалостлив
женский ваш дух!
Такой ли дух
вдохнул вам отец?
Затем ли он вам
сердца закалил,
твердой бронею
вам грудь покрыл, —
чтобы слышать ваш жалкий плач,
в час, когда он измену казнит?
Так знайте, робкие,
кем стала та,
о ком вы вздумали
дружно рыдать! —
Только она
воли моей знала тайну!
Она — лоном была
желаний моих! —
И связь святую
она порвала
изменой дерзкою
воле отца!
Веленье мое
явно презрев,
на меня копье подняла,
что я сам же ей вручил! —
Слышишь, Брунгильда?
Ты, воспринявшая
шлем и щит,
радость и блеск,
имя и жизнь от меня?
Слыша мое обвиненье,
лицо ты прячешь робко
и казни своей бежишь?
Брунгильда выходит из группы Валькирий; она покорно, но твердо спускается с вершины утеса и останавливается в небольшом расстоянии от Вотана.
Брунгильда
Я здесь, отец мой...
Казни же Брунгильду!
Вотан
Твой грех — твоя казнь:
ты сама казнила себя!
Моею волей
ты создана —
и отвергла волю мою;
ты вдохновляла
веленья мои —
и мои веленья презрела:
мой дух
был твоим —
и восстал он против меня;
твой щит
был моим —
и поднялся он на меня;
ты, знавшая
выбор мой, —
вопреки мне жребий решила;
ты, сзывавшая
мне бойцов, —
созвала их против меня же!
Чем ты была, —
сказал тебе Вотан:
чем стала ты, —
скажи себе сама! —
Мне ты больше не дочь!
Валькирией прежде была ты,
(резко)
но впредь ты будешь —
тем, что ты есть!
Брунгильда
(в ужасе)
Ты отверг меня?
Ужасная мысль...
Вотан
Не вступишь ты больше в Валгаллу:
на битву к бойцам
ты не пойдешь,
не будешь героев
вводить в мой зал!
На пиру богов отрадном
не ты мне подашь
наполненный рог,
и щек твоих нежных
я не коснусь!
От сонма богов
ты прочь отпала, —
вечный ствол
отбросил мертвую ветвь!
Разорван дивный союз, —
ты не увидишь
вовеки меня!
Валькирии в большом возбуждении покидают свои места и спускаются немного ниже.
Валькирии
Горе! О, горе Брунгильде!
Брунгильда
Все, что ты дал мне, —
все взял назад?
Вотан
Тот все возьмет,
кто возьмет тебя!
Сюда, на утес,
изгнана ты;
беспомощный сон
свяжет тебя:
тот путник деву возьмет,
кто найдет и разбудит ее!
Валькирии в величайшем волнении спускаются совсем с вершины и боязливыми группами окружают Брунгильду, которая на коленях полулежит пред Вотаном.
Валькирии
Отец! Не надо!
Прости, прости!
Неужели муж
овладеет сестрой?
Грозный отец!
Молим тебя!
Страшный позор
от нас отврати!
Этот тяжкий стыд
на всех нас, сестер, падет!
Вотан
Слышали вы
мой приговор?
Никто из вас
вероломной сестры не увидит;
ей не летать
в облаках на коне вместе с вами;
ей девственным цветом
недолго цвесть, —
отдаст она мужу
свой женский расцвет:
супруг- повелитель
введет ее в дом, —
за прялку сядет она, —
пусть смеется над нею мир!
Брунгильда с криком падает ниц. Валькирии с бурным шумом в ужасе отшатываются от нее.
Вотан
Ясно ли вам?
Бегите же в страхе!
Прочь от сестры,
забудьте ее!
Та, кто посмеет
с нею остаться,
кто дерзновенно
ей помощь подаст, —
разделит жребий ее!
Так знайте же это все! —
Мчитесь скорей,
прочь улетайте!
Дальше, дальше отсюда!
Здесь теперь горе живет!
Валькирии с диким криком рассеиваются и в поспешном бегстве устремляются в лес.
Черные тучи плотной массой тянутся у края обрыва: слышен дикий шум в лесу.
Яркая молния прорезает тучи; в ее свете видны Валькирии: сбившись в тесную кучу, они бешено, во весь опор мчатся прочь от горы.
Вскоре буря стихает; грозовые тучи мало-помалу расходятся. Во время последующей сцены, — при успокоившемся, наконец, небе, — наступают вечерние сумерки, за которыми, в заключение, следует ночь.
Вотан и Брунгильда, все еще распростертая у его ног, остались одни. — Долгое, торжественное молчание, при неизменном положении обоих.