Что-то можно знать примерно точно.
Мда… оборот, конечно…
Прикинуть численность, оценить вооружённость. А «боевой дух»? А «тактическая грамотность»? «Боевая слаженность»? «Вражеские планы»?
Хуже: даже и собственную армию оценить можно точнее, но тоже... примерно.
У нас есть примерно два десятка лучников из конвойных и драгун, полтора десятка самострельщиков с кораблей, десятка три мечников - драгуны и абордажники, меньше сотни ободритов, сотни три «крестоносцев», конницы нет. Это то, что можно, крестясь в надежде на благоволение господне и оплёвывая нечистого через левое плечо, выставить на «торфяной рубеж». А противников будет… до трёх тысяч.
Ежели что-то пойдёт не так, то ляхи и ободриты разбегутся. И будет нам плохо. Очень.
- Ваня, всё ли ты сделал для победы?
- Всё.
- А если подумать?
- А если подумать, то… вестовой! Капитана Дика - ко мне.
Мы провозились всю ночь. Укрепили периметр зоны, в нескольких местах наваляли деревья кронами наружу. Подняли давно ожидавшую этого наблюдательную вышку. Накрыли дёрном кое-какие склады - может, и не загорятся.
Через час после рассвета прискакал парень из разведки:
- Идут! Толпище! Аки борови!
- А конкретно? Ты мне цифирьку скажи, вопить я и сам могу.
Парень так удивился, что и выпученные глаза убрал и орать перестал.
Выяснилось, что на рассвете 1.5-2 тыс. туземцев, предводительствуемые периодически пляшущими и вопящими шаманами, выдвинулись из Ишкиля.
Что характерно: толпой по приречной дороге. Отрядов в других направлениях - не замечено.
Ура! Я прав!
Это ничего не гарантирует: разведка могла и не увидеть. Но вселяет надежду.
- Ну что, Горюн, хотел быть полководцем - будь им. Выводи бойцов на позицию. Как мы решили: на «ступеньку» - уложить ляхов. В лесок на гребне - наших стрелков и мечников. На левый фланг - ободритов. Буривой, ты своих тоже уложи, чтобы не маячили. Бой начинают лучники. На дистанции двести аршин. Наши луки уже бьют прямо, ливские ещё не добивают.
- Княже… а ты? Ты где будешь?
- Что, страшно стало? Изволь, Горюн Ждиборович, принять на себя груз ответственности и тяготы командования. А я… вон на том острове засяду.
- А… а зачем? Река широкая, вода глубокая, перекаты бурные… Оттуда никакой пользы в битве…
- Ты ещё скажи, что «Зверь Лютый» от испуга людей своих бросил, с поля битвы убежал. Скажешь - зарежу. Голова, в которой такие глупости придумываются - мне в мире здешнем не надобна.
Оглядел несколько смущённых «воевод по вызову».
- Бой будет жаркий. Тяжкий. Но мы победим. Ни шагу назад. Каждый должен сделать свою работу. Я - свою.
И пошёл к лодкам. А там уже моя команда с Суханом, Охримом и Куртом. И три пулемёта. Два с «шилохвостов» сняли да тот, которым я Минск брал и шляхту в Сероцке утихомиривал.
Работа моя нынче несколько не княжеская. И даже не попандопульская. А очень простая: командир пулемётного взвода в засаде.
Вроде как понижение в должности. То я - владетельный князь и полководец, а то - «комок». Уже не «комод», ещё не «комар».
С другой стороны, князей в мире много, а пулемётный взвод на всю планету единственный.
На двух лодках переправились на тот Доле. Только подошли к берегу, как Курт сказал:
- Р-р-р.
И махом с лодки на берег. Следом Сухан прыгает, весь в брызгах. И бегом в кустики на берегу. Неужто обоим так приспичило?
Я к проводнику из ободритов:
- Это что такое?
У мужичка глаза рублёвые.
- Н-не знаю. Ничего не было…
Какой-то он… трусоватый.
Факеншит! Мог бы и сам сообразить: ливы не дураки, заслали разведку на остров.
- Охрим! Вперёд! Взять языка. Пулемёты - к бою.
Всё забавнее оказалось.
Вылезли на берег, вытащили лодки. Кусты трещат, ломится кто-то. Хорошо, успел пулемётчиков остановить. Вылезает Охрим. Очень смущённый.
- Тута… языков не получилося. Трое убитых, один убежал.
Пошли посмотрели. Трое молодых парней. Насколько можно понять, коли у одного Курт горло вырвал и теперь кровь слизывает, а у двоих головы топорами Сухана разбрызганы.
Что-то похожее у меня уже было. Остров на реке, Курт в прыжке, беганье по хмыжнику… А, это когда я на Аише булгарский караван останавливал. И что? Теперь будет такой же набор приключений, включая дрифт на расшиве? Так у меня ни одной расшивы под рукой…
- Четвёртый на той стороне, на берегу Сухой Двины в лодочке сидел. Как мы тут… он тикать. Ушёл, зараза. Теперь ливы про нас узнают.
- Это не ливы. Это земгалы.
Во. И трусоватый проводник на что-то годен: глянул вышивку на рубахе - определил этническую принадлежность.
Итить-любить-прихорашивать. Хреновастенько.
Тот «звон», который мы тут подняли с сожжёнными посёлками и здоровенными кораблями на реке, не мог пройти мимо соседнего племени. Ещё и с ними воевать… совсем не ко времени. А кровь уже пролита, покойнички - вот они.