Надобно остановиться и чуток вперёд забежать, по делам, в этой местности происходящим.
«Ревела буря, дождь шумел,
Во мраке молнии летали,
И бесперерывно гром гремел,
И ветры в море бушевали…».
Поздним вечером 17 декабря 1171 г. два парусника, «шилохвосты» «Красный» и «Оранжевый», вывозя очередную партию ляшского полона в восемь сотен душ из Каупа, последнюю до весны, на подходе к Ирбенскому проливу попали в шторм. И были выброшены на побережье полуострова Сырве острова Саарема.
Чрезмерно затянули навигацию: корабли осенью были заняты в событиях вокруг Готланда - следствиях смерти воительницы Гудлейк, о чём я уже. Последний рейс оказался лишним.
Полог низенького шалаша среди мелкого леса над обрывом невысокого морского берега, в подножие которого продолжали бить морские валы, откинулся. Лежавший на куче веток, едва прикрытый мокрым мундиром с погонами морского турмана, с белеющими в полутьме тряпками, держащими примотанные к сломанной ноге палки, резко дернулся, направив на вошедшего дуло коротенького ствола пневмопистолета.
- Спокойно. Это я.
- Вижу. Что там, Вестрень?
Вошедший, молодой парень в таком же кителе, мрачно оглядел шалашик, едва освещаемый одинокой свечкой, выбрал место посуше и уселся под стенку.
- Хреново, Лепко.
Хмыкнул, глядя на осунувшегося, с нездорово блестящими от лихорадки глазами, своего флагмана.
Два шестнадцатилетних капитана. По меркам моего времени - школьники, дети. Здесь с пятнадцати - военнообязанный. Может жениться, отделиться, платить налоги, нести повинности… все права человека и гражданина.
Здесь взрослеют быстро. И очень быстро взрослеют у меня. Те, кто попал в мои школы. «Не успел - опоздал». Отойди в сторону, дай дорогу более талантливым, умным, обучаемым, энергичным… лучшим.
- Корабли… шторм домолачивает. Людей спасли почти всех. Припасы, продовольствие… почти ничего.
- Рация?
- Утонула. Радисты пытались вытащить. Обоих смыло.
- Нужно обустраивать лагерь. При таком холоде, мокрые, на ветру… перемрут.
Снаружи раздался топот бегущих ног. Под полог всунулась возбуждённое лицо матроса:
- Капитан! Беда! Ляхи взбунтовались! Захватили надзирателя и лекаря! Убить грозятся!
Выстрень подскочил с места, цапнул за правый бок, где должна быть кобура. Увы, удар штормовой волны сорвал ремень.
Лепко криво хмыкнул, протянул свою «пукалку».
- На, возьми. Семь пуль, накачивал перед штормом.
- А ты?
- А у меня… во, ножик есть.
Горделиво вытащил из-под изголовья парадный капитанский кортик. И, прихватив вдруг напарника за грудки, прошипел, дергаясь от боли в ноге:
- Если дело до ножика дойдёт - хана. Никто не выживет. Втолкуй этим… остолопам крыжатым - никто. Уговаривай, убивай, но к утру должны быть укрытия. Иначе - мокрые хладные трупы.
При вспышках молний, вдруг высвечивающих контрастную сине-чёрную картинку редколесья, пробиваемого косыми струями дождя, встрёпываемого, сгибаемого мощными порывами шквалистого ветра, появлялись на мгновение и тут же исчезали силуэты моряков. Абордажники, сохранившие по большей части свои сабли, и самострельщики с тесаками, рубили тонкие стволы. Марсовые, катапультисты и остальные стаскивали ветки и жерди к лощине, прикрытой от ветра с моря холмом. Лощину расширяли и углубляли, копая руками и обломками досок.
На кораблях земляные работы не являются основным видом деятельности. По паре лопат было, но, похоже, весь шанцевый инструмент утонул.
- Самострелы вытащили? - обратился Выстрень к попавшемуся десятнику арбалетчиков.
- Вытащили. И стрелы. Только пока не просохнут - толку с них…
Десятник стёр с лица ладонью дождевые капли, заливавшие глаза.
- И с пулемётами так же. Машинки целы, боезапас - есть. Но сперва высушить.
Выстрень тяжко вздохнул. Придётся с дурнями самому разговаривать. Без воинской поддержки за спиной.
Подошедший второй десятник - командир абордажной команды с «Оранжевого», тяжко вздохнул, разглядывая свой клинок при свете очередной молнии:
- Э-эх, загубим сабли, лесины срубая. Вона, уже вся в зазубринах. Ну да ладно. Клинок наточить заново можно, а вот нового капитана сыскать… Слыхал, ляхи взбунтовались. Ты к ним? Могут и затоптать с перепугу.
И, повернувшись к копошившимся в темноте леса между вспышками молний морякам, рявкнул, перекрывая громовые раскаты:
- У кого клинок гожий! Ко мне!
Возня вокруг строящегося убежища приостановилась, возле Выстреня собралось десятка три бойцов.