- Чего-чего… домой пойду. В свой Вышогруд в Мазовии.
- Мда… Неумно. Мазовия отдана пруссам. Князь пруссов Кестут - князь Мазовецкий. Он земли своим отдаст. А ты куда?
- Воевать с пруссами буду.
- Эт можно. Только корона не поможет, наоборот, будет считать вором противу властей законных. А так… просто сгинешь под топорами прусскими.
- И чего делать?
- Думать. Служить. Храбрость явить. Выслужить себе новую долю. Решать тебе.
Анджей и ещё несколько шляхтичей из Мазовии осознали, что возвращаться некуда. Другие, не задумывавшиеся далее завтрашнего утра, просто злобились. Недовольство нарастало, но было сорвано активными действиями противника.
К концу недели племя соорганизовалось.
Может, кому-то кажется, что я издеваюсь над медлительностью эстов и ливов? Вы неправы, это общее свойство племенных ополчений. Это не «силы быстрого реагирования» - гражданское население. Которое пашет землю, пасёт скот, ловит рыбу, любит жён, воспитывает детей… Множество важных повседневных дел. И бросить вот так всё вдруг сразу...
Племя провело необходимые шаманские пляски и жертвоприношения, совет старейшин и избрание трёх главных предводителей, наслушалось героических песен о том, как их предки лихо резали всяких чужаков. Наконец, подморозило. Похрустывая свежим утренним ледком, воодушевлённые своим островным военным богом Тарапита, ополченцы отправилось освобождать родину от иноземцев.
К этому моменту треть экипажей и половина полона погибли. Здесь любое воспаление, сопровождающееся высокой температурой, называют лихоманкой. Переохлаждение в первые часы, воспаление лёгких, смерть - основной путь «жертв кораблекрушения» в наших водах зимой.
Командир эскадры Лепко умер. Выстрень, приняв командование, приказал всем боеспособным выдвигаться к перешейку. И воспроизвёл «битву на торфяном поле» с необходимыми изменениями.
2 - 2.5 тыс. эстов двигались с севера, дошли до южного края дефиле и попали под кинжальный бой с флангов пневмопулемётов с густым потоком арбалетных стрел в лоб. Пытаясь выскочить из смертоносной вьюги, ополченцы бежали на забереги. И проваливались на тонком льду.
Узость перешейка не позволяли противнику «растекаться», заставляли действовать сомкнутым строем. Что может быть лучшей целью при дистанционном бое?
Затем озверевшие крестоносцы кинулись добивать язычников.
Выстрень и Анджей продолжали преследование до темноты. К утру все созрели до понимания:
- Надо их всех перебить. Иначе они вернуться и перебьют нас.
В три дня «жертвы кораблекрушения» зачистили остров, вышли к его восточному краю. Потрясённые бойней на перешейке, эсты не оказывали серьёзного сопротивления. Забирая детей, скот, нищее имущество, они бежали на восток. Масса народа оказалась прижата к замёрзшему проливу между этим и соседним островом. При приближении христианского воинства огромный языческий табор, завывая молитвы своим богам, ломанулась на лёд.
До соседнего острова Муха - версты две. На ту сторону перебрались… несколько десятков. Индивидуалисты. Способные не сбиваться в кучу, а отойти друг от друга на несколько метров. Остальные слишком склонны к коллективизму - проваливались.
Даже отары глупых овец, ощутив трескающийся под ногами лёд, поворачивали назад. Но люди перли вперёд, в крошево льда, вещей, скотины… и голов тонущих.
Акт коллективного самоубийства продолжался около двух часов. Племя - погибло.
Сотня женщин, захваченных прежде, несколько десятков случайно уцелевших одиночек - всё, что осталось от аборигенов.
Не просто достался этот успех и пришлым. Когда сошёл лёд в Рижском заливе и «робинзоны» сумели прислать лодку в Ригу, в живых оставалось полсотни моряков и две сотни ляхов.
К концу мая мы смогли спустить по Двине четыре «шилохвоста». Во Всеволжске верфи уже освоили «серийное производство». Стандартизация позволяла производить до десятка парусников в год. Вот с формированием команд… не так просто.
Восстановление Балтийской эскадры позволило не только вывести «робинзонов», но и взять под контроль транзитную торговлю на Балтике. На Каспии это был, прежде всего, меридиональный трафик, здесь - широтный.
На островах поставили наблюдательные посты, построили маяк и несколько крупных селений с новосёлами. Эсты с материка не пытались «освободить отчизну» - земли другого племени.
Впрочем, у них вскоре прибавилось своих проблем.
Мстислав Храбрый, младший из смоленских Ростиславичей, получил в начале 1170 г., после «приведения Новгорода в разум», Юрьев (Тарту). Сначала он помогал Ропаку в Новгороде и Стололазу во Пскове. Потом пришёл в свой удел. А городок-то маленький, развернуться славному воителю негде.