Кельнский схоласт Оливер из Падеборна ок. 1220 г.:
у «ливонского, эстонского и прусского народа... есть вера относительно рощ, не допускающая осквернять их топором там где почитаются источники и деревья, горы и холмы, скалы и долины,..».
Дюсбург: «имелись священные рощи, поля и воды, и в них они не смели производить рубку, возделывать землю и ловить рыбу».
Рощи почитались священными как места обитании богов, а не потому, что обоготворялись составляющие их деревья.
Доминиканец Томас Шантимир, общался с членами Ордена, побывавшими в Пруссии, в 1263 г. о „демонах“ - дузиях:
«Это те, которыми туземцы издревле охраняли свои рощи; им до сих пор туземцы Пруссии посвящают свои леса и никогда не вступают в них, не решаясь их рубить, кроме тех случаев, когда они в них приносят жертвы своим богам».
Иероним Пражский и Эр Стелла: леса у литовцев и пруссов рассматриваются как храмы богов.
При таком лесо-охранительном подходе команда:
- Дерева - валять, грунт - кидать, - выглядит аналогом антицерковных действий большевиков-безбожников.
***
«У белых башенных ворот провинциального кремля две суровые старухи разговаривали по-французски, жаловались на советскую власть и вспоминали любимых дочерей. Из церковного подвала несло холодом, бил оттуда кислый винный запах. Там, как видно, хранился картофель.
- Храм спаса на картошке, - негромко сказал пешеход.
- Нет, - сказал он с огорчением, - это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже…».
Самбия - совсем не Рио-де-Жанейро. Хотя аборигены тоже мечтают о белых штанах. Хотя бы после смерти.
Принципиальная разница между православным храмом и священной рощей в том, что здесь нет старушек, которые разговаривают на французском. И картошку ещё не завезли.
***
Каупу нужен новый порт. Иначе он выпадает из цепи моих факторий, теряет значение и доходы.
Пройдясь этой весной по землям Полоцка, я, естественно, приглядывался и к «Чёрной Руси», к Гродненскому княжеству, управляющему верховьями другой большой реки региона - Немана. А устье её - здесь, в Куршском заливе.
Если Кауп получает большой порт, то он становится важной точкой на пути запад-восток вдоль южного побережья Балтики и морским узлом для маршрута по Неману. А если нет, то… как-нибудь в другой раз.
В политике есть феномен “дубиноголовость” - самообман, который сводится к “оценке ситуации сугубо исходя из въевшихся предрассудков, игнорируя или отвергая любые доказательства противного”. Историк о Филиппе II Испанском, самом “дубиноголовом” из правителей:
“Никакие неудачи его политики не могли поколебать его глубокую веру в ее абсолютное превосходство”.
Кестуту уже приходилось «воспринимать реальность» в силу жизненного опыта, войны за отцовское наследство, пребывания в разных народах, восстановления Каупа. Он имел меньше «въевшихся предрассудков», чем не видавшие мир пруссы.
Он вовсе не «отважный борец за права трудового народа и военной аристократии против гнёта перунистических паразитов». Вовсе не стремится «уничтожить их всех!». Просто прагматизм.
Узнал, что я получил «Двину по море».
Предвидел следствие: существенное увеличение товаро-потока.
Видел «шилохвосты» и понял, что в нынешний Кауп они не войдут.
Рост грузооборота, товаров, денег… - мимо. Это не смертельно, просто загнивание, отставание, захолустье… Или упредить, застолбить, включить город в цепь, в тропу, по которой потекут ресурсы.
Для этого - спешно построить порт.
Для стройки нужны лес и грунт. Единственное удобное место, где их можно быстро взять - «святое место».
«Святотатство» в исходном смысле: татьба (ограбление) святынь.
Выбора нет. «Пропустил - опоздал».
Вырубить рощу, срыть холм… Св. Войцеха за куда меньшее, за «просто пописать» в подобном объекте - зарезали насмерть…
Вернувшись после умиротворения галиндов, Кестут загнал в «священную рощу» команду лесорубов. Местные, даже и христиане, на это дело не пошли бы, но у Кастуся масса пленных ляхов-крестоносцев, для которых «изничтожить кубло языческое» - «мёд и мёд».
Вайделоты сказали «фе», собрали толпы сторонников и попытались воспрепятствовать. Князь ответил тотальной высылкой жрецов и «закоренелых язычников». Были попытки его убить, организовать мятеж. У Кестута - телохранители, дружина, тысячи жителей, связывающих с ним своё будущее... зарезать не удаётся.
- Княже, пришёл крив из Ромова. От самого. Велишь принять?
Кестут тяжко вздохнул. Всё утро разбирал спор двух общин о покосе. Ни одна сторона доказать свою правоту не может. Старейшины нагло врут в глаза. Вцепляются друг другу в бороды, рвут и орут. А попавшись на обмане плачутся: склероз, де, одолел. Почему-то забывчивость у них всегда в одну сторону. В свою. Начали ссылаться на жрецов. Те, де, помнят как в стародавние времена были разделены земли. Но вайделоты и кривы изгнаны. Может, спросить у Криве-Кривайто?