Криве победил, Кастуся я потерял. Кауп… будет разрушен. Строительство нового порта - забыть. Надо спасать людей, вывозить их. На Двину? В Гданьск? Чем, сколько, когда?
Я уже переключился на обдумывание срочных действий, когда снова зашуршала лента в телеграфе:
- Я поеду в Ромов и вызволю оттуда Кастуся.
Ну да, конечно, «великая сила любви». Она кинется в самое кубло, поцелует «спящего царевича». Тот откроет глаза, скинет морок и скажет:
- Привет. Чёт я крепко вздремнул.
А все «тёмные силы» сразу осветлятся и отбелятся. Будут стоять вокруг и радостно аплодировать.
Я пытался отговорить её:
- Тебя там… тоже заклятие наложат. Или просто убьют.
- Не наложат. Я же женщина, не человек. А заклятия только для человеков. А убьют… А не всё ли равно?
И связь прервалась.
Тоже мне: «заклятия только для человеков». Дура! Раков гипнотизируют! И разных там омаров с селёдками!
- Княже, Кауп не отвечает.
- Пойдёт сигнал - сразу мне, цвет пурпурный.
Рождественская ночь близилась к рассвету. Меня поймали веселящиеся жители, пришлось отрабатывать положенные по статусу благожелательные морды, позы и слова. Не надо портить людям праздник.
«Как на Ванины именины
Испекли мы каравай...».
Бли-ин...
Уже поздним утром принесли телеграмму из Каупа. От тамошнего радиста. Что подобное - форс-мажор, я уже...
«елица фанг ускакали ромов».
Как и в Гданьске полугодом раньше, радисту придётся дать орден. За нарушение инструкции.
Да, девочка, мой прокол. Не учёл характер Елицы. «Чего хочет женщина?» - вот эта женщина хочет быть счастливой. Для этого - быть со своим мужчиной, и чтоб он её любил. И ей глубоко плевать на судьбы народов и государств, на тряпки или хоромы, на посмертное существование или общественное мнение. «С милым рай и в шалаше». Вот с этим, с её «милым».
Мужчины думают рационально. О деньгах, воинах, безопасности, о необходимой для этого власти. У Елицы другая система ценностей.
Или Кастусь со мной, или мне лучше умереть.
Или Кастусь со мной, или пусть он умрёт.
Мы умрём вместе. Ну не доставаться же ему какой-то из этих… девственниц-истопниц!
В «Священном царстве» есть жрицы, хранительницы огня в святилищах, аналог римских весталок.
Фанг и Елица прискакали в селение возле Ромова к злобному, замученному имитацией поноса, Камбиле.
Тот сразу принялся ругать внучка-предателя, воинов-баранов, советников-придурков… и был остановлен Елицей:
- Помолчи. Как мне попасть внутрь?
Такой оборот… какая-то наложница указывает князю сембов… Пока Камбила заглатывал воздух, Фанг предложил:
- Женщин туда не пускают. Но ты не слишком… фигуриста. Переоденешься.
- Да её сразу видно! Да её к Кестуту не пустят! Да её прирежут немедля! Это же священное место!
- Плевать. Ты видел когда-нибудь лысую женщину? И жрецы - нет. Где брадобрей?
Не уверен, что до такого додумался бы кто-то «с улицы». Но стрижка-брижка - обязательный элемент при приёме контингента. У меня. Заимствовано Кестутом в его фильтрационных лагерях. Она это много раз видела, видела и реакции людей. Применила опыт, полученный в «моих» делах.
Потребовалось около часа, чтобы привести Елицу в удовлетворившее её состояние в костюме вайделота в обширном плаще. Пара десятков человек во главе с Фангом, отправились к святилищу. Там были и люди Камбилы, но сам князь, пожелав «успешно вам разгребать ваше дерьмо», остался. Кажется, имитация поноса перестала быть имитацией.
У полуоткрытых ворот в высоченных, 16 м высотой, валах бурга, стояла храмовая стража. Подозрительно посмотрели на подошедшую толпу, но сильно злобствовать не стали:
- Куда прёшь? Нету местов! Ждите.
Вокруг стояли, поджидая возможности войти, и другие группы, мечтающие вкусить милости богов прямо от Священного Дуба. Однако свежеобритая голова Елицы, навевала мысли о недавно принятом сакральном обете. А горсть серебра, перекочевавшая из длани Фанга в длань начкара, оказалась достаточным пропуском на идущее внутри молебствование.
Спутники Елицы остались снаружи у ворот бурга. Она вошла внутрь.
Дальше у меня нет непосредственных свидетелей. Только реконструкция.
Напомню: площадка святилища не содержит культурного слоя. Здесь не живут и не строят.
Есть Дуб. Перед ним завесы из ткани на шестах, которые при важных молениях снимают, дабы присутствующие видели девять ликов богов. Слева и справа от Дуба возле вала - несколько небольших палаток: для ритуального инвентаря и отдыха жрецов между службами. В самом валу по кругу - ниши. Обычно в них жгут приносимый в жертву янтарь. Иногда - костры со знатными пленниками. Там же, у края вала «за спиной» Дуба несколько накрытых ям для хранения особо ценных предметов.