Зима. Выпавший день назад свежий снежок остался чистым, нетронутым, несколькими «полянками» между нишами в валу. Остальное - затоптанная смесь снега и грязи.
Перед занавесями, закрывающими дерево, стоят в линию старшие жрецы. За ними, шагах в пяти, младшие в три ряда, дальше плотная толпа верующих.
Елица, видя сплошную стену спин, двинулась по кругу, пытаясь найти Кестута, надеясь увидеть его среди жрецов.
Тут шеренга главных вайделотов, все в белом, развернулась к пастве лицом. В середине Помолойс в богато изукрашенной серебром белой накидке. А Кастуся не видно...
- Гуда! Бида! (Молимся! Богам!), - возопили вайделоты.
Для Елицы, как я уже говорил, староготский язык непонятен, на языческих молениях она не бывала. Поэтому когда вся толпа рухнула на колени, она так и осталась торчать столбом.
Один из кривов заметил её остолбенелость, махнул рукой помощникам. Те подскочили с колен, двинулись в её сторону. Она поняла, что её обман с переодеванием сейчас раскроется, её схватят, будут мучить. Кастуся она так и не спасёт от какой-нибудь девицы-истопницы. И тогда она хлопнула изо всех сил ладонью по животу. Рычаг взрывмашинки, закреплённой на поясе под одеждой, замкнул контакты, только что, по дороге в святилище заряжённый конденсатор выдал разряд, шесть электровзрывателей в зарядах с ТНТ сработали.
Не приставай. Может и не шесть. У нас на тот момент уровень годных взрывателей - от 1/2 до 2/3. Сработало достаточно. Остальное сдетонировало.
Шесть двухфунтовых зарядов, закреплённых в разгрузке под плащом. Каждый в холщовом мешочке с парой горстей металлической сечки, преимущественно гвоздей.
«Максимальный радиус разлёта убойных осколков при разрыве снаряда калибра до 152 мм включительно при установке взрывателя на осколочное действие для не укрытого и незащищенного личного состава составляет 200 м».
Совокупный вес взрывчатки примерно соответствует артснаряду 152 мм., внутренний диаметр бурга - радиусу разлёта убойных осколков.
От взрыва полуприкрытые створки ворот в святилище снесло. Вместе со стоявшей перед ними храмовой стражей.
Все попадали на землю. Парень-подрывник, привезённый Елицей из Каупа, час назад снаряжавший «живую бомбу», завалившийся рядом с Фангом, потрясённо уставился в проём ворот, из которого вынесло снежную пыль:
- Ё! Нуних…
Фанг потряс головой, поковырял в ухе.
- Не матерись. А то боженьки язык отху... Ну? Воины канавные. Дырки на брюхе протёрли? Встали, пошли.
Сперва его выученики, потом люди Камбилы, а после уже и прочие ожидавшие, не допущенные в этот раз к смерти, вошли внутрь.
Над круглой площадкой бурга стоял вой непогибших. Пожара не было - взрывная волна задула все открытые огни. В воздухе густо носилась снежная пыль, кусочки ткани. И постепенно оседала кровавая взвесь.
На глазах Фанга Священный Дуб вдруг заскрипел, перекосился на сторону и рухнул, разламываясь по средней линии ликов богов, прямо через распахнутый в крике ярости открытый рот Перуна.
От Елицы не нашли ничего. От остальных… куски мяса. Чем дальше, тем куски крупнее. От Помолойса, например, нашли правую руку с обломком характерного посоха-кривули и серебряными браслетами на запястье.
Фанг искал среди живых кого-то, кто укажет ему Кестута. Хоть кусками, хоть фаршем. Контуженные, раненные, истекающие кровью, изломанные ударом люди не понимали его вопросов.
Наконец, один из младших жрецов, вывший держась за уши, после пары тычков вдруг вышел из транса и ткнул пальцем:
- Там, под ветвями.
И снова завыл, читая молитвы, упрашивая богов взять его в прусский рай, где всегда тепло, много еды, пива и секса. Все в белых одеждах, поют, пляшут и прыгают как дети.
Оттащить упавшую крону дуба у Фанга не было сил. Тут, как стервятник на падаль, заявился Камбила.
Едва команда Фанга ушла к святилищу, Камбила превозмог свой понос, склероз, маразм, радикулит и велел дружине седлать лошадей. Так-то в святилище и вокруг все ходят пешком. Когда бабахнуло, Камбила осмелел и поскакал галопом к бургу.
И остановился: лошади внутрь не идут. Кровь. Вся площадка залита кровью и завалена чуть заснеженными кусками ещё тёплого, частью шевелящегося, человеческого мяса.