III
Дорис встретила Энди свирепым взглядом, когда он вернулся в гостиную и остановился рядом с ней. Засунув большие пальцы за пояс и склонив голову набок, он как бы спрашивал ее о самочувствии.
Он переоделся и был в тщательно отглаженных серых брюках и шелковистой белой рубашке. Его глаза сверкали такой голубизной, что она не устояла перед искушением на мгновение погрузиться в их глубину. Они как лазурное озеро, где дед научил ее ловить на муху радужную форель.
Сейчас Дорис почувствовала то же изумление, как и тогда, когда она в первый раз увидела это спокойное, то светло-синее, то фиолетово-голубое озеро, окруженное цветами и диким виноградом, посреди высокогорного луга. Как и тогда, ее мозг оцепенел, сердце заколотилось, душа дрогнула.
Откуда-то издалека до нее донесся голос Энди:
— А где все?
Он склонился над ней, опершись руками на подлокотники кресла.
— Они… — Дорис отпрянула от него и глубоко вдохнула, — …они на чердаке. Ищут там старые костыли.
— Костыли? — повторил Энди таким голосом, словно это показалось ему оскорбительным.
— Лет тридцать назад дед сломал ногу и пришлось купить костыли, — пояснила она, старательно избегая его взгляда. — Он объезжал жеребца, и тот скинул его.
Ворот рубашки у Энди был расстегнут, и она сообразила, что пялится на жесткие золотистые волосы на его груди. Как далеко вниз спускались они по его широкой груди?
Шокированная своими мыслями, она даже зажмурилась. Сверху, с потолка, доносились приглушенные звуки шагов Джека и Салли. Совсем рядом с нею били теплые токи, исходившие от тела Энди, рождая в ней желание, только огорчавшее ее.
— Нечего крутиться вокруг меня, — огрызнулась она, словно он почувствовал ее состояние. — Я не обморочная девица, впавшая в ипохондрию.
С огорченным видом он выпрямился и снова сунул большие пальцы за пояс.
— А как ваше общее самочувствие?
— Получу костыли и буду чувствовать себя совсем хорошо.
Стряхивая с себя пыль, в гостиную вошли Джек и Салли.
— Не нашли, — объявил Джек. — Должно быть, я распилил их на дрова или еще на что-нибудь. Энди, вы не откажетесь еще раз помочь моей внученьке?
У Энди дернулись уголки рта. Перспектива стать ее персональным носильщиком явно не вызвала у него энтузиазма.
— К вашим услугам, Дорис, — однако сказал он.
— Дед! Костыли там, наверху, я видела их в прошлом месяце. Они… Дед! Вернись!
Но Джек и Салли уже выходили в дверь кухни.
— Обед ждет, — бросил дед через плечо. — Давайте прыгайте за нами.
— Великолепно! — язвительно откликнулась Дорис и встала из кресла на одну ногу, готовая прыгать на ней.
— Перестаньте валять дурака. — Энди сжал ее руку. — Что особенного в том, что я донесу вас до стола?
— Это унизительно, Энди. Уйдите с дороги и сделайте вид, что вас здесь нет.
— Прыгать вам ни к чему, — не уступал он. — До кухни даже не на что опереться. Не дай Бог, снова упадете, тогда не избежать осложнений.
«Это ты осложняешь все!» — Она с трудом удержалась, чтобы не крикнуть ему это в лицо. Не прошло и часа с приезда Хаммелов, а все уже пошло вкривь и вкось. Ей придется делить ванную комнату с мужиком, а не со степенной матроной. Он будет петь в душе, будет постоянно раздражать ее… постоянно притягивать.
Пусть только дед останется с ней наедине, она ему задаст за сокрытие столь важной информации!
Слыша, как Джек и Салли гремят посудой на кухне, она сделала пробный прыжок на здоровой ноге.
Энди не дал ей сделать второй, подхватив ее на руки.
Она пыталась вырваться, но он был неумолим.
— Будьте вы прокляты! — едва выдохнула она.
— Спокойно! — скомандовал он, сжимая ее в руках. — Я больше и сильнее. Признайте это и перестаньте сопротивляться.
— Энди, я не потерплю, чтобы со мной обращались, как с беспомощной дамочкой, попавшей в беду. Ни за что не позволю такому грубияну, как вы…
Он прервал ее, жарко прошептав на ухо:
— Не грубияну, а мужчине. Или вы так давно не общались с мужчинами, что забыли, какими полезными они могут быть?
Дорис опалил жар его дыхания, прикосновение губ к ее волосам, она ощутила толчки его сердца под своей ладонью, которой уперлась ему в грудь. Она вдыхала его запах — это был запах лимона, приправленного мускусом.
— Да не нуждаюсь я в мужской помощи, — отбивалась она, сама чувствуя, что звучит это весьма неубедительно. Энди так сжимал ее, что было трудно дышать. Его губы обжигали ей мочку уха.
— Время от времени любому нужна рука помощи. Даже вам, Дорис, — прошептал он.