Только вчера Джек сказал ему:
— Я снова стал мужчиной, парень, благодаря любви твоей бабушки.
Энди ощущал себя менее зрелым, чем Джек, менее мужиком, менее любимым. Джек не боялся обета, который связывал его с Салли эмоционально и юридически. Не просто не боялся, но и жаждал рискнуть, принять обязательство на будущее.
Джек обладал той твердой уверенностью, которую раньше Энди видел только в собственном дедушке. До знакомства с Джеком он считал брак Салли со стариком отклонением от нормы, этакой случайностью. Джек показал, что это не так. Он цельный мужчина.
Энди принес вино в гостиную. Через минуту Дорис присоединилась к нему.
— М-м-м. Вино. Нужен тост.
Он протянул ей рюмку и взял свою.
— За что?
— За деда и Салли, естественно. — Она чокнулась с ним. — Я только сейчас сообразила, что сегодня вечером не было бесконечных тостов за жениха и невесту.
— Наверно, потому, что они выглядят уже женатыми, — предположил он.
— Похоже. — Отпив немного, она поставила рюмку. — А теперь поговорим о другом. О нас.
— Я много думал после отъезда с ранчо, Дорис. — Он поставил свою рюмку рядом с ее.
— Я тоже, Энди. Особенно сегодня вечером, после того как ты сказал, что любишь меня. Действительно любишь?
— Действительно, Дорис. Раньше я только заигрывал с любовью, но до сих пор влюблялся лишь наполовину. — Он взял ее руки в свои.
— Энди, приезжай, пожалуйста, на ранчо и привези Майка, хотя бы на пару дней. Он и не подозревает, что позволил мне сегодня увидеть тебя в ином свете.
— Что?
— Я увидела то, во что не желала поверить, пока ты был на ранчо. Твою душевную красоту.
— Дорис, твоя…
— Ш-ш-ш. Я не закончила. Сегодня я разглядела и свое внутреннее «я» в новом свете. — Она улыбнулась. — Я никогда не стану сногсшибательной ковбойкой, которую ожидал увидеть Майк.
— Ты все время нокаутируешь мое сердце, Дорис. — Энди еще сильнее сжал ее руки. — А в постели… сама знаешь, что ты со мной делаешь.
— Рада слышать это, ковбой. Но я не могла этому поверить, пока не увидела сегодня Майка. Лелеять свое разбитое сердце стало для меня дурной привычкой. Ты сказал как-то, что я недостаточно верю в себя, и был прав.
— Знаю. Ты отплатила мне, не признавая моего стремления избежать брака и каких-либо обязательств, словно выжить я мог только холостяком.
— Люди, действительно любящие друг друга, улаживают все между собой, Энди.
— Ты опять споришь со мной? — шутливо спросил он.
— Да. И надеюсь, что мы найдем способ все уладить.
— Давай начнем поиски в моей постели и посмотрим, что из этого получится.
Он покрыл ее лицо жадными, ищущими поцелуями, и Дорис было уже не до споров.
На следующее утро их разбудил телефон. Энди нащупал трубку.
— Где вы пропадаете? — ворчливо спросил голос Джека. — Автобусы уже загружены и готовы к выезду.
— Мы проспали, — пробормотал Энди. — Езжайте, нагоним вас на машине.
— Проспали? В одной постели или в двух?
— Э… в одной.
— Ну, парень, тебе придется давать объяснения Симпсонам.
— Придумаю что-нибудь в свое оправдание, Джек.
— Придумай счастливый конец, при котором ты с Дорис будешь вкалывать на моем ранчо, пока мы с Салли станем предаваться любовным утехам. Можешь заполнить нашу избу уличными мальчиками, нуждающимися в глотке горного воздуха. Вам пора уже завести и собственных детей. Живите.
— Да, сэр, — пообещал Энди и положил трубку. Руки его тут же потянулись к Дорис.
— Что сказал дед?
— Велел мне уволиться из полиции, сделать из тебя честную женщину и стать твоим партнером на ранчо.
— М-м-м. — Она укусила мочку его уха. — Это похоже на те условия, которые мы обговорили — дважды — на протяжении ночи.
Зарывшись носом между ее грудей, Энди зашептал:
— Ты выйдешь за меня замуж, Дорис? Разделишь со мной жизнь на ранчо? Позволишь привозить беспризорных детишек летом на ранчо?
— Ты уже дважды спрашивал об этом ночью.
— А я говорил тебе, что для меня дети важнее работы в полиции?
— Дважды.
— И твой ответ?
— Да, да, да. Но только при одном условии: если ты пойдешь по проходу церкви в своей ковбойской шляпе.
— Я уже дважды обещал тебе это ночью.
— И твой ответ все тот же, принц ковбоев?
— Да, да, да, мисс Дорис.
Он не сомневался в том, что порадует Джека счастливым концом. Твердый, как скала, и уверенный в себе, Энди начал медленно, сладостно, преданно любить самую прекрасную женщину на свете.