Мэйгво, прилетевшая с охоты, сидела на спинке неумело сделанного стула, как на столбике, и лениво следила за едва передвигающейся хозяйкой. Убедившись, что Ирондель не собирается делать глупости, птица довольно крикнула и повернулась спиной, чтобы тут же уснуть.
Кольдунья плотнее завернулась в покрывало и криво улыбнулась.
— И тебе доброй ночи, храброе сердечко. Завтра покажешь, где остался Наль...
Коментарии:
Тхугаль шарнак — старое ругательство подземных эльфов, которые при проложении штрека внезапно упираются в бездонную расщелину у себя на пути. Дословно «смрадная/зловонная бездна».
Нет, Дель не убивает всех своих любовников. Она же не черная вдова. Хотя видят Первые, порой она очень хочет убить абсолютно всех...
Хоть платье твое для людей старомодно и в дырах мои башмаки...
Ткань отсырела и заледенела на морозе, отказываясь гнуться. Била по ногам, одновременно подгоняя и мешая сделать шаг, цеплялась за любое препятствие.
Дель прикрыла ладонью глаза в тщетной попытке защититься от мелкого ледяного крошева. Порывом сильного ветра ее толкнуло вперед. Снег забился в рукава, вымораживая руки до локтя. Глаза застлала пелена, превратившая мир в густой молочный кисель, не дающий ничего разглядеть. Колдунья шарила судорожно перед собой, пытаясь найти хоть какую-то опору, чтобы встать и заставить себя идти дальше, но лишь провалилась глубже в снег...
— Вставай.
Даже в кромешной тьме, где ни зги не видно, под толщей воды, не дающей ничего услышать, и в невозможности распознать ни единого запаха, она бы узнала его. Дель протянула руку, и густой мех на воротнике чужого плаща заколол обмерзшие пальцы, но она лишь крепче сжала в ладонях тиранящую кожу ткань. От осклизлого горького кома, вставшего в горле, захотелось расплакаться.
— Мне было так страшно тогда. Так темно и холодно... Я все надеялась: вот открою глаза, а ты никуда не пропадал, сидишь рядом и смеешься над моей неуклюжестью... Я ждала, что ты придешь и все кончится...
Она почувствовала, как сомкнулись на ее талии руки, как ее притянули ближе, чтобы накрыть плащом, обнять крепче, подарить хрупкую иллюзию покоя. Чувствовала, как от дыхания тают у нее в волосах снежинки и как они скатываются невыплаканными слезами на землю, чтобы превратиться снова в бездушные осколки льда.
— И все же я пришел.
— Ты опоздал.
Морок оседает на ладонях пригоршнями снега, впивается до костей в кожу и стекает крупными алыми каплями на землю.
Вьюга бросает в лицо крошево несбывшихся надежд и мечтаний, зажимает в прочный каркас ледяного кристалла и оставляет сидеть, слепо глядя на бесконечную белую пустыню...
***
Долго отлеживаться Ирондель определенно не собиралась. Уже на следующий день, как пришла в себя, старалась помочь по хозяйству, к четвертому через силу начала выполнять ежедневные воинские упражнения, а вскоре и вовсе стала пропадать в окрестностях с утра почти до позднего вечера. Вулот, черный дракон, и его белый собрат Асвен пропадали вместе с Дель то на охоте, то на рыбалке, а порой и просто в неведомых далях, куда ходила колдунья. И ничто не могло заставить их отцепиться от Дель и не следовать за ней хвостиком.
— Как бы они не ушли с тобой, — Айрэаннар отложил в сторону пергамент и глубоко задумался, словно пытался вспомнить что-то вечно ускользающее, эфемерное.
Вулот и Асвен резвились с братьями в чаше с водой: роняли на дно серебряные серьги колдуньи, узкие колечки из белого золота или узкий браслет с эльфийской вязью и тут же пытались найти потерянные украшения.
— Не уйдут. Они привязались к Мэйгво, а не ко мне. А она... она сумеет до них донести, что сейчас им лучше оставаться подальше от людей. — Дель понимала не хуже Айрэ, что даже вымахавшие в крупного жеребца дракончики еще слишком легкая добыча для охотников за диковинками.
Она перебирала кончиками пальцев исписанные эльфом листы, подшивая разрозненные заметки в кожаную тетрадь, и вдруг остановилась.