Она медленно прошла к неудачливому стрелку, чтобы поднять его духовую трубку, проверить кисет на поясе и удовлетворенно хмыкнуть. Пустила огонь гулять по оставшимся валяться ошметкам, когда-то бывшим людьми, чтобы те прогорели, исчезли с тенями и не вернулись в ночи драуграми или мстительными, заложными покойниками-гостями. И долго бы еще занималась неважными, иными делами, если бы не отворилась дверь в корчму и не вывалился на ступени мальчишка-полуэльф, беспокойный и взъерошенный, как драчливый воробей, но пугливый, как лесной олененок. Ирондель его видела в корчме, но внимания уделила при встрече немного: мало ли смесков в Форосууре, привычном к бракам между магическими народами и людьми.
— Ишь чо удумала, девка, — попытался хорохориться, но все выдавало его легкое дрожание голоса, — ладно этих на Ту Сторону спровадила, — кивнул на покойников, — чего друга своего на ветру держишь? Чай свалится сейчас, не жалко?
Дель сощурилась едко, но улыбки, снова колкой, не скрыла.
— Не друг он мне, — подошла ближе, — но верно, что и не враг. Но жалко ли?.. — перевела взгляд со взъерошенного полуэльфенка обратно на северянина, хмыкнула, — нет. Сам виноват, я подмоги не спрашивала, — и снова вернулась к мальчишке. — А тебе его жалко? — Парень кивнул мелко. И Дель вздохнула. — Хорошо, в клеть мою его отведи. И воды горячей у корчмаря спроси, нанеси побольше. Сейчас буду.
Развернулась на каблуках сапожек и двинулась быстрым шагом в сгустившуюся у овина тьму.
— Ух и жуткая же девка, — пробурчал полуэльф, ныряя под руку северянину, чтобы тот оперся. Человек улыбнулся криво:
— И с такой сладить можно.
Тащить на себе взрослого и высоченного мужика полуэльфу было тяжко: и куда люди вытягиваются такими рослыми? — он сопел, но старался изо всех сил. Миновал крыльцо и половину ряда выставленных столов с лавками. Смог через силу открыть дверь в убранную нарядно и выбеленную по осени клеть. И усадил наконец человека на застланную лавку. Думал уже было броситься за водой, которую сердитая девица приказала наносить, но остановился у порога и обернулся. Хотел сказать, что здорово это, что за незнакомую да прохожую северянин вступился, хоть мог и отвернуться, мимо пропустить все. Да вышло сказать иное:
— Меня, кстати, Еленем звать.
Северянин усмехнулся добродушно, но тут же поморщился от боли.
— Спасибо тебе. Елень.
Примечания:
Заложные покойники — умершие неестественной смертью люди и люди, не получившие после смерти успокоения. Обычно преследуют своих убийц или просто доставляют кучу неприятностей живым.
Спата — длинный обоюдоострый меч, позже трансформировавшийся в "меч викингов" и в мечи "вендельского" и "каролингского" типов.
Не стало во фьорде людей и животных, лишь холод вокруг...
Конь вырос перед ней неожиданно. Рыл нервно копытом землю, косил глазом и ждал, когда она подойдет ближе, когда протянет руку, чтобы погладить молочно-белую шкуру, провести пальцами по инистой гриве. И решится, сядет и пришпорит его, стрелой пуская вперед.
Дель вздохнула тихо и бесшумно запрыгнула на конскую спину, ударила пятками бока и приникла к шее. Конь шел скорой иноходью, но царившее вокруг безмолвие не нарушалось ни цоканьем лошадиных копыт, ни скрипом упряжи, ни жарким дыханием. Белизна была мертвенна и глуха, и лишь у горизонта она превращалась в непроницаемый полог темноты, живой и изменчивой.
Пламя, неестественно холодное, яркое и призрачно-бледное, что зажглось внутри Дель, не угасало ни под порывами ветра, ни от залепляющего с ног до головы снега, ни от ледяных игл, впивающихся в кожу. Да и снежная рубаха грела лучше, чем куча войлочных накидок, шерстяных платьев и меховых плащей. Ирондель не чувствовала ничего. Ирондель ощущала лишь легкость и знала, что теперь она на верном пути.
Тьма манила, казалась беспокойным морем, бесконечностью и старой подругой. Хотелось протянуть руки и погрузить их по локоть в мятущееся покрывало мрака. Конь заржал на прощание, прозвенели тонко льдинки, и растаял, будто его не было. Ярче разгорелось пламя в груди, почти ослепляя. И Ирондель сделала шаг.