Последние несколько часов Горан провел в одиночестве, пытаясь очистить свою голову. Всё же, мысль попросить не заселять к нему никого изначально была идеальна: ни один навязчивый сосед не мог помешать в спокойствии всё обдумать. Но если бы попался понимающий? С другой стороны, юноше не хватало совета: как быть?
Он сам виноват. Навязывать своё мнение и страдать от непринятия другим?
«Горан… Даже от самого себя такое не ожидал!» – корил себя юноша, делая новый глоток.
За массивной дверью было слышно какое–то копошение. Голоса были отчётливо слышны, будто бы всё общежитие собралось возле комнаты. Но никаких чувств не вызывало. Даже если бы сейчас начался пожар, то юноша просто вызвал бы крылья и вылетел в окно. Затем полетел бы в другое крыло, чтобы спасти Цветочек…
От собственного поведения становилось плохо. Как же он может сейчас думать о Ней? Имеет ли право после того, что сделал? Подойти к ней и сказать: «Привет, Цветочек»? Её пощёчина отрезвила немного в том зале. В ней было всё: отчаяние, боль, гнев, которые скопились в одном нежном существе.
Что же сделать, чтобы всё вернуть, как было?
Ничего…
Всё было сломано одним поступком… Теперь только и остаётся, что оставить Цветочек в покое… Но просто так он не мог её оставить!
«Нужно извиниться!»
Чего бы того не стоило.
Горан решительно встал с кровати, вытирая слезы, которые накопились в его глазах. Он решил прямо сейчас пойти к Цветочку и попытаться примириться с ней. Примет она его или нет – уже не важно. Может, это извинение станет последним, что сможет сказать девушке, прежде чем… Закончится всё.
Он не слышал шума в коридоре, не воспринимал ничего из–за единственной мысли в голове, которая заглушала всё! Юноша решительно открыл дверь и решил выйти… И замер.
На пороге стояла она. Напуганная, смущенная, нервно сжимающая в руках небольшой пастельных цветов термос. Её взгляд то встречался с лицом Горана, то опускался. Неуверенная: а может ли она ещё смотреть на него?
– Василёк? – в спокойном голосе юноши послышалось удивление.
– П–привет, Горан... – Василиса заправила локон за ухо, всё так же избегая взгляда. Больше она ничего не сказала. Страх или что–то ещё двигало ею?
Сердце внутри юноши затрепетало. Она пришла... Она пришла! Слава всем на небесах! Значит, ещё не всё потеряно? И можно ещё поговорить? И... Принять любое решение, которое будет за девушкой.
– Проходи быстрее, – Горан осторожно поторопил Василису и закрыл за ней дверь.
В комнате воцарилась тишина. Никто не мог начать разговор. Многое стоило обсудить. О многом сказать…
– Я принесла тебе… – несмело начала девушка, стоя спиной к юноше. – Наверное, тебя сейчас мучает головная боль после… Сегодняшнего.
Она поставила термос на стол, который стоял возле дверей.
– Там отвар, который поможет немного от похмелья избавиться. – продолжила Василиса. Она всё ещё не смотрела на Горана. Страх, сомнение?
Горан молчал, не зная, как начать разговор. Все его мысли переплетались в голове, и он не мог найти правильные слова. Он хотел извиниться, хотел сказать, что его поступок был ошибкой, что он понимает свою вину. Но как сказать все это так, чтобы Василиса простила его?
– Давай присядем, – юноша нарушил неловкую тишину, взяв в руки термос. – В ногах правды нет, – добавил он в надежде разбавить напряжение. Кажется, что девушка даже слегка улыбнулась!
– Хорошо, – прошептала Василиса и присела на край кровати, все еще избегая взгляда Горана. Он сел рядом с ней, налил себе в кружку содержимое отвара и одним глотком залил себе его.
– Бррр… – поморщился юноша, и заметная дрожь прошлась по его телу. – Гадость…
– Да, вкус у него специфический, – слегка усмехнулась девушка, смотря в пол. – Сладким его не удаётся сделать, но именно в этом состоянии отвар помогает от похмелья и от головной боли избавляет.
Василиса подняла голову и встретилась глазами с весёлым взглядом Горана. Улыбка не могла не появиться на её лице.
Они молчали ещё несколько минут. За это время драконий юноша успел сделать ещё несколько глотков, с каждым разом привыкая постепенно к вкусу напитка.
– Знаешь, а действительно стало лучше, – он поставил на тумбочку термос и обернулся к Василисе.
– Я рада, что тебе помогло… – тихо произнесла девушка, смотря в пол.
Разговор заходил в тупик. Горан чувствовал то напряжение, что зашло вместе с Василисой. Надо начать основной разговор. Цель, ради которой он хотел видеть девушку здесь!
– Цветочек, я сожалею о том, что произошло на репетиции… – тихие слова давались тяжело. Извинения рвались наружу, но в предложения складывались тяжело. Сможет ли одними словами загладить свою вину? – Я не хотел, чтобы всё так случилось. Но… Я сам виноват…