Быстро проглотив завтрак, и проигнорировал замечания Люцифера, который снова навязывал общение, она вернулась в комнату, чтобы взять книгу и плед. Как хорошо, что сегодня ясно и тепло! Он пообещал ей солнце и сдержал обещание. И сейчас она увидит его и сможет снова ощутить его горячие губы…
Ей посчастливилось выскочить из дома, не встретив никого из гостей маркизы. Девушка старалась идти не слишком быстро — если, вдруг, он увидит её, пусть не думает, что она спешит!
И вот, наконец, знакомый куст гортензии, и поворот, за которым...
До её слуха донеслись знакомые звуки — он насвистывал тот самый вальс! Красавчик уже ждал её!
Белла выпорхнула на опушку, Суит стоял у мостика, в его руках была корзина для пикника. Он опустил голову и развел руками, и склонился в шутливом поклоне.
Она почувствовала, как затряслись поджилки в ногах, и во рту пересохло. Почему-то сейчас, при ярком свете дня ночное приключение не казалось таким восхитительным, ей стало страшно. Как он посмотрит на неё теперь? Что подумает о ней? Возможно, вчерашние поцелуи и ласки были просто волшебным сном? Что если сейчас его руки покажутся ей грубыми, а губы холодными и жесткими? А если он скажет, что все, что случилось ночью — досадная ошибка? Но страхи рассеялись, когда Белла подошла ближе и увидела свет его глаз.
— Доброе утро, леди Доусон, чудесная погода, не так ли?
— Доброе утро. Да, погода прелестна.
— Прошу!
— Неужели сегодня я, наконец, пройду по этому мостику сама?
— Я бы не нарушал традицию.
Он поставил корзинку и ловко подхватил её на руки.
— Доброе утро, мой ангел…
— Нас могут увидеть…
— Может быть, именно этого я добиваюсь? Скомпрометировать вас, не оставив шансов другим?
Он опустил голову и коснулся губами кончика её носа.
— Вы очаровательно краснеете.
Потом Гэбриел перенес её на остров и поставил на мягкую траву, недалеко от того места, на котором они сидели раньше. Он вернулся, чтобы забрать корзину, Изабелла тем временем расстелила плед и села.
— Шекспир…
— Я уже дочитала… В который раз…Действительно, печальная повесть.
— Любовь редко приносит радость.
— Неужели?
Её неожиданно сильно испугали эти слова.
— Мне всегда казалось, что любовь — это именно радость и счастье.
— Взаимная любовь, когда нет никаких препятствий… Да…
— А… какие могут быть препятствия?
У неё перехватило дыхание… Неужели сейчас он скажет, что они не смогут быть вместе? Что может им помешать? О… если он узнал о её помолвке… Но ведь она была тайной и… в конце концов девушке позволялось разорвать помолвку… От этой мысли Беллу бросило в дрожь. Уильям, помолвка… все это сейчас было так далеко… словно в какой-то другой, прошлой жизни…
— Препятствия любви… О, их может быть так много… Но для истинного чувства все они — туман. Они над ней не властны. Ведь, в конце концов, Ромео и Джульетта соединились… Что с тобой Белла?
— Я… испугалась…
Он порывисто обнял её и прижал к своей груди.
— Не надо. Мой ангел… не надо…
Он обхватил её лицо большими пальцами, приподнял, поглаживая атласную кожу щек, его глаза горели огнем страсти. Белла жаждала поцелуя. Он приник к ней осторожно, мягко нажимая на её рот, призывая открыться. Потом его язык скользнул внутрь, поглаживая её губы, встречая её язык. И это снова было волшебно.
Она не поняла, как именно они оба оказались лежащими на земле, её руки сплелись с его руками, губы с губами. И больше не было ничего. Весь мир исчез, растворился… Только он. Только его руки… Только его губы…
Он покрывал поцелуями её щёки, шею… Легко повернул её голову и прошелся языком по ямочке, чуть ниже затылка и её словно молнией ударило, так велико было наслаждение. Из горла вырвался мучительный стон…
— Милая моя, это только начало…
Горячие уста спускались ниже, пальцы расстегивали пуговицы, обнажая тело, дюйм за дюймом… Вот открылась грудь… Крохотные сосочки уже превратились в бусинки и прикосновение к ним заставило её содрогнуться… И между ног стало совсем мокро, ей даже казалось, что что-то потекло по бедрам… Щеки алели от стыда… Если он заметит это? Разве так должно быть? Наверняка, это не нормально… С ней что-то не так!
Каким-то образом его рука уже оказалась на ноге, аккуратно освобождая подвязку, поглаживая там, где от широкой ленты остался след на коже… Мгновение, и его губы уже оказались там, язык ласкал этот след…
Это было невозможно! Нереально! Так… просто нельзя!