Все было исполнено, как и задумано. И все было прекрасно. И даже туман, дождь, ураган и снегопад не могли бы испортить солнечного настроения невесты. Казалось, она сама сегодня — солнечный свет!
Вики плакала, украшая прическу Беллы флердоранжем.
— Дорогая! Ты так прекрасна!
— Спасибо, милая Виктория! Я сохраню эти цветочки, и когда ты будешь выходить замуж, я украшу ими твою прелестную головку! Это будет наша новая традиция!
— Точно! На свадьбу будет обязательно нужно надевать что-то чужое!
— Да! И что-то старое, старинное, как эти кружева!
— И обязательно что-то новое!
— Ой, смотри! Рифма! Что-то старое, что-то новое, что-то чужое и что-то...
— Голубое!
— Почему голубое? Лучше золотое!
— Нет, голубое! Как небо! И как глаза моего жениха!
— А если у моего жениха будут серые глаза?
— Все равно голубое! Потому, что это я придумала!
— Белла! Ты счастлива?
— Да, да, я счастлива! Я… самая счастливая невеста в мире!
— Наверное, так думают все невесты!
— Нет, Вики, не все… вспомни бедную Элизу Маршалл, её выдали за старого Эдвиджстона! Он старше её дедушки!
— Ага, скоро умрет и оставит ей все состояние! Детей-то у него нет!
— Все равно… с таким женихом счастливой не будешь…
— Это точно! Пора ехать? Думаю, Уилли уже ждет тебя в храме.
Белла поднялась, улыбнулась своему отражению в зеркале, потом протянула руки подруге…
— Тебе страшно?
— Немного… Да… Знаешь… Я очень хочу сделать твоего кузена счастливым. Самым счастливым мужчиной на свете! Я все сделаю для этого…
— Достаточно сделать его просто счастливым. Не нужно думать о том, чтобы обогнать всех на свете.
Подруги обнялись, и Белла почувствовала, что слезы катятся по щекам.
— Еще все невесты обязательно плачут!
— Потому, что боятся, не знают, что их ждет…
— Но я-то знаю...
Виктория потупилась…
— Белла, я давно хотела спросить тебя… об этом самом…
— Что именно?
— Как… все это происходит? Это, правда, так... Неприятно?
— Выйдешь замуж — узнаешь!
— Изабелла! Ах вот как?
Виктория, казалось, рассержена не на шутку.
— Милая, я скажу тебе одно, все, кто говорят об этом, как об ужасе, наказании божьем, карающем нас за распутство Евы… Они лгут!
Белла говорила шепотом, улыбаясь и глядя в глаза подруге…
— Это прекрасно! Когда ты любишь, и любят тебя… это прекрасно!
Сказав это, девушка неожиданно испугалась своих слов…
— Я… я была уверена, что он любит, и я… любила…
— Но больше не любишь?
— Нет… больше нет…
Она верила своим словам. Очень старалась верить.
Ей казалось, что это сон - они стоят перед епископом и повторяют клятвы.
Уильям выглядел восхитительно. На нем был светло-коричневый сюртук, жилет, в цвет её платья, кремовые бриджи. А булавка в галстуке была в небесно-синей как его глаза…
Да, у невесты тоже обязательно должно быть что-то голубое… думала Белла, улыбаясь своим мыслям и представляя, как будет наряжать к алтарю свою лучшую подругу…
— Если кто-нибудь в этом зале знает причину, по которой эти двое не могут сочетаться браком, пусть назовет её... Или молчит во веки веков…
Белла напряглась. Ей казалось, что она слышит шум шагов... Кто-то спешит по проходу, подходит все ближе и ближе...
Она обернулась и увидела, что Уильям тоже обернулся…
Проход был пуст. Они посмотрели друг на друга. Уильям улыбнулся ей. Её муж… совсем скоро её муж...Белла улыбнулась в ответ и снова повернулась к святому отцу…
— Объявляю вас мужем и женой. Отныне и во веки веков. Что соединено Богом не разорвать человеку.
Уильям наклонился, чтобы поцеловать невесту и в этот момент они услышали страшный шум. Кто-то продирался по проходу, удерживаемый слугами.
— Стойте! Подождите! Остановитесь!
Это был Гэбриел. Он был небрит и выглядел скверно, хотя черный костюм сидел на нем безупречно…
— Стойте. Вы не можете… не можете... Венчаться…
— Гэйб!
Уильям двинулся к кузену, но виконт Марлоу, бывший его шафером задержал жениха.
— Таинство завершено. Вы появились слишком поздно, милорд.
Голос епископа был спокойным, но твердым.
— Брак еще не осуществлен. Его можно аннулировать.
Гэбриел тяжело дышал. Он смотрел на Беллу. Он видел только Беллу.
— Я люблю тебя.
Уильям заскрипел зубами.
— Уходи, Седдон! Она моя!