Часть третья
Доставая в аудитории тетрадки перед началом занятий, Анна с удивлением обнаружила в сумке конверт с логотипом компании. Её будто окатили ушатом ледяной воды. Упало ей в сумку со стола? Даже представить было страшно, что сделает с ней Корф в понедельник за неотправленное ещё в пятницу письмо! Придётся завтра с утра бежать на почту, отправлять за свой счёт. Господи, кому хоть предназначено-то? Она в ступоре целую минуту смотрела на три слова, выведенные почерком шефа вместо адреса. «Анне Платоновой. Личное».
Сидящая рядом сокурсница Таня Верёвкина указала глазами на конверт.
– Что это у тебя?
– Сама пока не знаю…
– Читать будешь?
Но звонок решил за Анну. Скрывая беспокойство, она убрала письмо в сумку, стараясь сосредоточиться на предпоследней консультации перед самым важным экзаменом, до которого осталось всего четыре дня. Но как ни пыталась, добрую половину занятия мысли то и дело возвращались к загадочному конверту. Как назло, преподаватель будто решил замордовать бедных слушателей, затягивая и затягивая лекцию до бесконечности. В результате Анна попала домой только в половине десятого, почти позабыв про странный конверт от Корфа. Даже не подумав об ужине, разложила свой старенький диванчик, с грустным вздохом посмотрела на скомканное очередной бессонной ночью постельное бельё. Надо бы застелить свежий комплект. Решено: сейчас она наполнит себе ванну вместо дежурного душа, уляжется в чистую постельку и, может быть, даже почитает. Прочитать… Ой, письмо от Владимира Ивановича!
Быстро достав конверт из сумки, Анна в последний момент остановила движение пальцев, уже готовых надорвать белоснежный бочок, отчаянно струсив. Нет, надо немножко успокоиться. Тогда пойду налью ванну, а пока как раз прочту письмо. Но чуть позже, через минуточку, только пущу воду в ванну… Всего-то дел – открыть два вентиля и добавить чуть-чуть ароматной пенки… Как назло, флакон с любимой лавандой пшикнул жалкой последней капелькой и зашипел воздухом в ответ на попытки выдавить хоть ещё что-нибудь. Ну что же это за день такой! Шеф опоздал, Лиза истерику устроила, зам вообще открытым текстом на свидание пригласил, занятия затянулись дальше некуда, от Корфа страшное письмо нераспечатанное в комнате лежит, так тут ещё и это! Ну почему любимая пенка должна была закончиться именно сегодня!
Открыв шкафчик, Аня из пригодных для добавления в воду средств обнаружила лишь подаренный кем-то когда-то набор из пены для ванны, жидкого мыла и геля для душа с ароматом «морской бриз». Если честно, запах ей не очень понравился, потому набор благополучно надолго осел на верхней полке шкафчика в ванной. Но теперь выбора не было, и она вскрыла подарочную упаковку. Голубоватая струйка густой жидкости упала в бурлящий упругий поток из коротенького латунного краника. Тут же вспенилась небольшая шапочка плотных пузырьков, по ванной поплыло странноватое амбре: лёгкое, но навязчивое, со стойкой ноткой чего-то… мужского. Ладно, наплевать, завтра не на работу, а с утра схожу в магазин, куплю своё любимое средство с лавандой и перемоюсь, решила Анна, сделала воду погорячее и вышла в комнату, чтобы глупо не гипнотизировать взглядом ванну, которая наполнялась очень уж медленно, зимой и вовсе быстро остывая. Потому практичнее в любое время года был душ.
Застелила свежим бельём диванчик, аккуратно унесла старое в корзину. Воды в ванну налилось едва ли на четверть. Снова вернулась в комнату, присела к столу. Попавшее на глаза письмо вернуло чувство настороженности. Всё, отступать некуда. Пора. Решительно вскрыв конверт, Анна с удивлением обнаружила отпечатанный на принтере лист. И только подпись внизу – «паркером» шефа. Но не обычный деловой росчерк с франтовским твёрдым знаком в конце короткой фамилии, а просто имя – «Владимир Корф».
Несколько раз вздохнув, Анна заскользила глазами по ровным строчкам компьютерного текста.
Не удивляйся, Анечка, что это письмо набрано на компьютере. Я не смог совладать с собственной рукой. Отвык. И решил, что так будет лучше. Но это не важно. А важно то, что я хочу сказать тебе уже долгих два месяца. И не удивляйся, что обращаюсь к тебе на «ты». То, что я хочу сказать тебе, невозможно говорить человеку, с которым остаёшься на «вы». С самого первого момента, как только увидел тебя, Анечка, я потерял покой. Да, отъявленный бабник Корф перестал спать, есть и связно думать, как только увидел маленькую хрупкую девочку в своей приёмной. Я все эти два месяца ненавидел себя за то, что я ничем не лучше мерзавца Забалуева. Да, Анечка, я точно такой же кобель, как и он, и при каждом взгляде на тебя мечтаю о том же самом. И я до сих пор не понимаю, откуда берутся силы сдерживаться. Когда я вижу тебя, я испытываю настолько сильное желание, что иногда темнеет в глазах. Я не знаю, что это такое, как это назвать, но больше так не могу! Мне осталось только обратиться к твоему милосердию. Понимаю, сейчас ты думаешь, что твоя жизнь рухнула, ты вновь осталась без работы. Нет, не бойся, Анечка! У тебя есть совершенно равноценный выбор между двумя противоположными вариантами. Если ты сейчас не испытываешь ничего, кроме презрения и обиды за то, что твой начальник, который казался тебе все эти два месяца вполне себе таким адекватным боссом, видит в тебе до кровавых всполохов в глазах желанную женщину, то я помогу тебе перейти на другую работу. У моей однокурсницы Екатерины Нарышкиной есть свой бизнес, оставшийся после смерти мужа. Ты наверняка слышала про громкое убийство Георгия Нарышкина несколько лет назад. Катя – его вдова. Она с удовольствием примет к себе такого прекрасного сотрудника, как ты. Это не пустой комплимент, ты сама это знаешь, Анечка. Поэтому ты ничем не рискуешь, решив послать подальше своего озабоченного шефа. Катька начальница хоть и строгая, но без дури. Вы обязательно сработаетесь, я уверен. И в зарплате ты не потеряешь, Нарышкина не скупится на премиальные для профессионалов. Рекомендации я напишу тебе самые превосходные, других отзывов о твоей работе быть не может, но это ты знаешь и сама. К тому же, имея в начальниках женщину, ты навсегда будешь избавлена от страха вновь подвергнуться домогательствам со стороны похотливого шефа.