Черт, черт и еще раз черт!
Однако упоминание хвостатого не способствовало избеганию встречи с сыном главного, а по совместительству и его правой рукой.
— Саша? — Сделал он брови «домиком», после того, как вылез из автомобиля.
— Дмитрий Юрьевич? — Вроде бы как, удивилась и я. Интересно, почему он приехал на папашиной тачке? Хотя, какое мне до этого дело?
С минуту мы играли в игру «кто кого переглядит».
Я выиграла.
— Ты опаздываешь, — сухо заметил он.
— У меня еще есть тридцать секунд.
Он промолчал.
— Слушайте, Дмитрий Юрьевич, вы что, специально стоите здесь и загораживаете мне проход? Хотите, что бы мне сделали выговор или вообще уволили?
— Саша…
— Прошу вас, дайте пройти. Вы же знаете, как важна для меня эта работа.
Он хотел сказать что-то еще, но передумал и, нахмурившись, посторонился. Тем самым, дав мне вступить внутрь здания.
Дмитрий Юрьевич или попросту Димка, был моим первым парнем и любовником. Я так спокойно рассказываю вам об этом сейчас, потому что, тогда, на момент наших отношений, достаточно наревелась. Тогда, я была неопытна и наивна, ловила каждое его слово, безоговорочно выполняла его просьбы.
Я думала это и есть настоящая любовь.
Я ошибалась.
Любовь, это не только умение отдавать, как в моем случае, но и умение брать. Брать по полной все, что тебе причитается и даже больше.
Звучит цинично, правда?
Но такова реальность, а философские трактаты, некоторых старых маразматиков, давно пора выкинуть в мусорную корзину и закрыть крышкой, чтоб не воняло.
Не смотря на то, что Дима мне, как выяснилось позже (лучше поздно, чем никогда!), активно изменял, пока я строила радужные планы нашего совместного будущего, я благодарна ему за тот бесценный, но печальный опыт, что получила. Вот видите, все-таки я смогла взять от него хоть что-то!
Вторым, кто мне встретился, оказался Паша — один из охранников торгового центра. По-видимому, он возвращался со смены.
— Привет, — поздоровался он и на его не бритых щеках образовались премилые ямочки.
Он также был одним из немногих, на работе, кто относился ко мне как к человеку, а не как к половой тряпке. И за это я ценила и уважала его. Паша — отец молодого семейства. У него есть жена и две маленькие дочки-близняшки. Я даже присутствовала на церемонии их крещения месяц назад.
— Ты не видел, Гиммера Петровна уже пришла?
— Она с 8.00 часов здесь.
— Ужас! Ладно, я побежала.
— Слушай, зайдешь ко мне в каморку на обеденный перерыв. Я тебе такое расскажу, у тебя уши отвянут!
— А ты разве ни домой собирался? — удивилась я, краем глаза заметив, что эскалатор на второй этаж запустили.
— Да Антон попросил подменить, сказал, что вечером будет.
— Слушай, Кордов, тебе не кажется, что ты слишком добрый? И Антон бессовестно пользуется этим? Небось, перепил, да с бабой залег.
— Кажется, кто-то опаздывал?
Я лишь покачала головой.
Паша хороший человек, даже чересчур и этим все пользуются. Мне же обидно за друга, коим он стал мне в эти не самые лучшие месяцы жизни.
— Соколова! — А вот и дорогая начальница. — Опять опоздала? Штраф тебе. И что это за вид? Ты свои туфли хоть иногда чистишь?
Гиммера Петровна, в чьем имени именно две буквы «м» (сама, в ее паспорте видела, да, кстати, я одна из немногих сотрудников, кто осведомлен, сколько ей на самом деле лет!) сверлила меня злобным взглядом карих глаз из-под длинных изящно загнутых ресниц (я-то знаю, что они наращенные!). Еще немного и во мне будет дыра.
Я опустила голову вниз и покаянно стала извиняться.
Ненавижу такие вот моменты своей жизни!
На ее лице застыла маска удовольствия. Ей нравилось унижать людей. Она испытывала истинное наслаждение, когда видела, что сотрудники при виде нее становились, словно ручными зверьками. Она ходила вокруг стендов с товарами, как цепной пес, чутко следя за каждым нашим шагом. Но больше всего, как мне кажется, она ненавидела меня. Именно мне всегда доставались все шишки. Именно меня она лишала премиальных, каждый раз находя причины для этого. А если учитывать мое фатальное жизненное невезение, она их находила.
— Ступай в уборную и приведи себя в надлежащий вид, — бросила она мне вслед.
Дважды повторять не надо, я пулей влетела в дамскую комнату. Уф, можно сказать, более-менее обошлось.
Отчистив туфли от уличной слякоти, я прижалась лбом к холодному стеклу.
Еще есть пять минут, прежде чем меня начнут искать. Можно отдохнуть.