Теперь Марсель смотрел на город, тонущий во всполохах бесчисленного множества огоньков.
Местами сияние было едва заметно, местами горело так, что хотелось зажмуриться. Но он мог поклясться, что в этом городе не было камешка, не наполненного переливающимися искрами света.
Твердый камень башни чуть покачивался под ногами. Ветер ерошил волосы Марселя, проникал в легкие — и он тоже был наполнен редкими сверкающими песчинками.
— Смотри, Марсель, — сказала Долорес, наклонившись к самому его уху, — этот мир — твой дом, а огоньки — твой путь.
— Я бы хотел здесь остаться, — заторможено отозвался Марсель.
Этот город был совершенен, его сияние завораживало. И пусть оно становилось все слабее и слабее, ведь у Уонена есть еще абсент? Марсель хотел бы вечно смотреть на них, и они никогда не надоедят, в отличие от всего остального.
— Однажды, но не сейчас.
Огоньки танцевали. Они кружились, сливаясь в вальсе, снова разбегаясь, крича при рождении и тлея в последних попытках удержать жизнь, а Марсель просто смотрел на них и хотел раствориться в разноцветном сиянии. Хотел шагнуть им навстречу, забыв обо всем. Этот блеск звал его к себе, с каждой секундой все сильнее, становясь навязчивой идеей. Марсель тонул, падал и разбивался, захлебывался и взлетал, исчезал, вновь рождался, будто уже стал одним из мириады маленьких огоньков.
— Этот мир еще красивее, когда блеск не застилает твой взор, — снова прошептала Долорес. Тепло ее тела напомнило о том, что Марсель живой и этим огоньком никогда не станет. — Посмотри на него.
Он покачал головой. Зачем? Огоньки такие красивые, они так притягивают взор... Хочется шагнуть к ним навстречу и раствориться в них.
— Смотри сквозь них.
Марсель не хотел, но взгляд сам собой переместился под сияние — и юноша ужаснулся, увидев грязную черноту. Он испуганно отшатнулся, врезаясь спиной в стоящую позади Долорес. Та удержала его, помогая принять более-менее устойчивое положение.
— Это... темно... что это...
— Источник перворожденной энергии Ан. Хорошенько запомни его и никогда туда не наступай, — вновь сказала Долорес. — Однажды тебе будут доступны все пути этого мира, но раньше этого момента не смей заходить во мрак.
В голове стоял гул, но он все равно стихал, когда шептала Долорес. И пол переставал качаться под ногами, когда она касалась предплечья — Марсель сосредоточился на ее лице, возвращая разрозненные мысли в правильные стопки.
— Поймай огонек. Хочу забрать его домой.
— Твой дом здесь, Мар...дэл, — тяжелый шепот коснулся его слуха, но Марсель знал, что Долорес молчала.
Он обернулся, чтобы заметить, как отец снова смотрит на него со шпиля расположенного неподалеку замка. До него было не больше пятисот метров, однако разозленное выражение лица было видно Марселю отчетливо.
— Хочешь вернуться? — спросила Долорес, игнорируя отца Марселя. — На Земле, наверное, уже время к утру.
Не дожидаясь ответа, Долорес снова крепко схватила Марселя за запястье, и он успел подумать лишь о том, что подобные аттракционы вызывают слишком реальную тошноту. Уже через секунду он ощутил привычную прохладу плиток санузла. Темнота разлилась вокруг, словно мягкое черное суфле — вкусная и почти осязаемая.
Долорес потащила его к выходу, тихо и быстро открыла дверь. Он успевал лишь переставлять ноги, периодически путаясь даже в них; но буквально через минуту Марсель почувствовал, что лежит на своей кровати.
— Спи, — прошипела Долорес.
— А Анранир? — едва слышно спросил он, а Долорес почему-то быстро зажала ему рот ладонью.
— Я приду завтра, хорошо? А сейчас спи. Утром тебя будут ругать, что ты проспал институт. Скажи, что заболел.
Марсель кивнул. Кровать под ним шаталась из стороны в сторону, едва ли не переворачивалась; он схватился за угол одной рукой и быстро погрузился в сон, такой же тяжелый и мрачный, как первородная энергия.
Долорес оказалась права: буквально через три часа Марселя разбудили настойчивые толчки в плечо.
— Ты проспал первую пару, — откуда-то сверху донесся голос матери. — Господи, почему так холодно?
— Мне плохо, — неразборчиво прошептал он. — Горло болит и голова.
— Ты забыл закрыть окно, — с упреком сообщила женщина. — Я же говорила, проверяй окна, когда ложишься спать! А теперь придется записывать тебя к врачу. Ещё и занятия пропустишь.