После одиннадцати вечера он начал прислушиваться к доносящимся снизу звукам. Мать только что ушла спать, но в ванной на первом этаже текла вода. Видимо, отец умывался. Когда он через несколько минут хлопнул дверью спальни, Марсель выдохнул. Он снова погрузился в чтение, чтобы скоротать время. Книга не вызывала ярких эмоций, но заставляла задуматься. После побега из опаленной пламенем родины герои будто бы оказались в раю: в Америке войны словно не было. Наверное, у них получится начать все заново в этом новом мире.
Марсель вздохнул. Время перевалило за час ночи, и можно было не переживать, что родители заметят его отсутствие. На всякий случай он разобрал кровать и положил на нее плотный плед, накрыл сверху одеялом: в темноте вряд ли бы кто-то отличил эту конструкцию от спящего юноши.
После этого Марсель быстро оделся и выскользнул из комнаты. Ботинки и куртку он взял с собой, чтобы не шуметь; тихо закрыв входную дверь, вышел на террасу и расслабленно вздохнул. Потом быстро обулся, надел куртку и натянул на голову капюшон. Несмотря на свою любовь к классическому стилю, для тщательной конспирации приходилось носить бесформенную черную толстовку.
— Посмотрел «Спокойной ночи, малыши»? — вместо приветствия спросил сидящий на качелях Призрак. — Ладно, пойдем. Прогуляемся в парке.
Марсель не ответил, лишь кивнул. Голос Призрака был низким, но каким-то явно искусственным, словно его пытались подделать.
Призрак тем временем спрыгнул на землю и, пройдя прямо возле носа спящего Кима, растворился в темноте.
— Хочу задать вопрос, — Марсель замедлился. — Ты парень или девушка?
— Раздень меня и узнаешь, — прошипел Призрак.
Марсель лишь закатил глаза. Язвительность собеседника начала выводить его из себя, однако вместе с этим он обнаружил, что дальнейшее развитие событий он ждал с нетерпением. Марсель знал, что ради прогулки с одногруппниками он бы не стал в час ночи сбегать из дома. Но этот незнакомец — или незнакомка — смог его заинтересовать.
Они прошли через широкие улицы района, вдоль идеально ровной линии деревьев. Только когда дом Марселя остался далеко позади, Признак свернул в сторону парка. Небольшая слегка ржавая надпись «Сад» чуть качалась на ветру.
— Как мне к тебе обращаться? — любопытство Марселя нарастало, и он не понимал, почему Призрак отказывался отвечать на этот вопрос.
— Меня зовут Призрак, — как и вчера, Марсель был уверен: незнакомец под маской закатил глаза.
Решив больше не допытываться, он просто выдохнул, рассматривая деревья. Это занятие успокаивало.
— Я хочу рассказать тебе кое о чем.
Марсель повернулся к своему спутнику и с удивлением впервые заметил, что тот ниже почти на полголовы.
— Только сначала покажу, — Призрак отступил на пару шагов назад. — Смотри внимательно, хорошо?
Марсель кивнул, не совсем понимая, что ему следует ожидать. Вообще он поставил себя в довольно странную ситуацию: час ночи, старый и практически заброшенный парк, напротив — незнакомец в маске. Марсель не задумывался о своих действиях до этого момента.
Однако он кивнул и вперил взгляд в стоящую напротив темную фигуру. Мгновение — и она исчезла, будто растворившись в тишине. Зато тут же появилась на нижней ветви огромного сухого дуба. Та с пугающим хрустом решительно полетела вниз, а фигура, вновь исчезнув, появилась в небольшой луже чистейшего мрака посреди дорожки.
Марсель смог лишь изумленно открыть рот. Он с рождения был материалистом, не верил ни в Бога, ни в «что-там-ещё-есть». Он так настойчиво отвергал все, что выходило за грань его понимания и логического осмысления, что теперь просто не знал, что и думать.
Мысли разом вылетели из головы, оставив после себя глухую пустоту. Сердце билось далеко, словно на другой планете; необузданный животный страх, ужас перед неизвестным, паническое желание сбежать — все это окатило Марселя с головы до ног, не давая возможности пошевелиться.
— Что... Это было? — срывающимся голосом спросил Марсель, с трудом подобрав подходящие слова.
— Земля — не единственный из населенных миров, есть ещё очень много других, — Призрак остался стоять в темноте. — Но каналы между ними найти слишком сложно, а людям и вовсе почти невозможно. Поэтому мы сами сюда приходим.