Но тут меня охватило какое-то странное упрямство. Стало интересно, сколько ещё смогу набить. В общем, я и за тысячу продавать отказался. После этого он приходил ко мне три дня подряд, каждый раз понемногу увеличивая цену, пока наконец она не достигла двух тысяч. Тут я и решил, что пора соглашаться.
Торговец пообещал, что придёт за скульптурой на следующий день. Но вот прошло уже две недели, а от него ни слуху ни духу.
Насколько я понял, вы хотите снять мастерскую… Поверьте, я бы с превеликим удовольствием сдал вам её, но сначала нужно куда-то деть эту махину! Она огроменная, и вы точно не сможете нормально работать, если оставить её там.
Вот только на улицу товар за две тысячи не выставишь, а то ещё дождь пойдёт и попортит скульптурку… Вот уж беда так беда! Что же нам делать?.. О! Может, вы взглянете на неё и, если она действительно стоит своих денег, просто купите? Мне что тому торговцу её продать, что вам — всё едино! — ухмылялся хозяин, переводя взгляд с Акэти на Митани.
Поскольку незнакомцы были одеты весьма респектабельно, алчный мужичок пытался заболтать их и навязать скульптуру по явно завышенной цене.
Но как ни посмотри, а тот факт, что некий мужчина был готов отдать огромную сумму за скульптуру Окады, не укладывался в голове.
— Если вы не против, для начала мы взглянем на скульптуру, — заявил детектив, которого заинтриговала цена изваяния.
Хозяин провёл Акэти и Митани внутрь студии, открыл окна, и в помещение ворвался дневной свет.
Мужчины вошли в комнату площадью около тридцати квадратных метров, потолок которой был таким высоким, что казалось, будто они попали в собор. Посреди разбросанных мольбертов, холстов с незаконченными работами, материалов для лепки, кусков гипса, разбитых рам, а также стульев и столов с отломанными ножками стоял гигантский объект, похожий на многоэтажную фестивальную повозку; он оккупировал почти треть комнаты.
— Вот и она! — объявил хозяин и стянул белую ткань.
Перед взорами мужчин предстала гипсовая скульптура, изображающая нескольких обнажённых девушек.
— О, вот это здорово! — удивлённо воскликнул Митани. — Но какие же нескладные!
Скульптура была воистину невероятна. Если учесть, сколько рабочих часов потратил на неё Окада, она и впрямь могла стоить две тысячи иен.
На гипсовом пьедестале, напоминающем гигантскую гору, находилось восемь изваяний голых женщин в натуральную величину: одни растянулись во сне, другие сидели, третьи стояли. Руки женщин были искривлены, ноги непропорциональны телам, из-за чего от одного взгляда на объект голова шла кругом.
Тусклый свет, проникавший через небольшие окна, падал на нелепую скульптуру, которая, в свою очередь, отбрасывала запутанные тени на пол и стены мастерской, из-за чего посетителям казалось, будто они попали в зловещий дом с привидениями.
Но как ни крути, а тот факт, что кто-то захотел купить этот странный объект, был из ряда вон выходящим! Честно говоря, на столь уродливый кусок гипса, больше похожий на детскую поделку, нежели на произведение искусства, и двести иен было жалко.
— Что за торговец собирался приобрести её? — спросил Акэти.
— Ох, знаете… — мужичок скорчил брезгливую мину, — странный был парень. Если честно, я бы с большей радостью продал скульптуру вам.
— В смысле «странный парень»?
— Натуральный калека. Он не мог свободно двигать рукой и ногой, носил белую маску и большие чёрные очки, будто у него какие-то проблемы со зрением. Ещё он очень невнятно разговаривал. Да и не удивлюсь, если у него нет носа! Просто маска была ровной и совсем не выпячивалась в том месте, где, по идее, должен находиться нос.
Услышав это, Акэти и Митани переглянулись. Хозяин в точности описал монстра!
Но почему преступник так сильно хотел заполучить эту никчёмную скульптуру? Наверняка у него имелись на то веские причины.
Усмешка сошла с уст Акэти.
Это был знак, говоривший о том, что он наконец направил все свои мозговые ресурсы на решение возникшей загадки.
— Для чего Окада создал такое огромное изваяние? Он ничего не рассказывал об этом? — спросил Акэти, пристально рассматривая каждую фигуру по отдельности.
— Насколько помню, он не собирался отправлять её на выставку… Вы уж извините, но нам, простым людям, в жизни не понять, что творится в головах художников и скульпторов вроде вас, — не церемонясь, ответил хозяин и криво усмехнулся.
— Когда он закончил работать над ней?
— Ну, и этого я вам не скажу. Окада был ужасно скрытным, и даже когда мы виделись, он почти ничего не говорил. Дома всегда занавешивал окна и закрывал входную дверь на ключ, транжиря электричество даже днём. Говорю вам, тот ещё чудак! Уверен, что работал он тоже при электрическом свете. По крайней мере, я ни разу не видел, чтобы он открывал окна.