– Фонарик разбился.
За спиной призрака Вацлав раздраженно швырнул испорченный фонарь на пол и шагнул ко мне, уверенно ориентируясь в темноте. Его рука, протянутая мне, прошла сквозь грудь призрака, который подплыл уже вплотную ко мне. И внезапно призрак с хлопком исчез, словно сдувшийся воздушный шарик. Я вцепилась в пальцы Вацлава, как в спасательный круг и торопливо спросила:
– Ты найдешь дорогу в темноте?
– Конечно.
– Тогда пойдем скорее отсюда. Что-то мне не по себе.
Вацлав, помедлив, напряженно спросил:
– Что-то не так?
– Нет-нет. Все в порядке, – поспешно соврала я. – Просто тут как-то… жутко. – И на этот раз не покривила душой.
Вацлав уверенно двигался по запутанному лабиринту подземелья, без колебаний сворачивая то в один, то в другой коридор, в то время как я, крепко держа его за руку и ступая шаг в шаг, несколько раз не вписалась в поворот. Похоже, фонарик Вацлав прихватил специально для меня, так как ему самому в нем не было нужды. И теперь, когда фонарик разбился, я чувствовала себя как слепой котенок. Хотя постепенно глаза стали привыкать к сумраку, и я стала различать темнеющие по бокам арки коридоров, очертания сундуков и антикварной мебели в неосвещенных залах, которые мы проходили мимо, нависающие над головой балки перекрытий и выступающие из стен железные кольца, очевидно, служившие держателями для факелов, которые здесь уже лет сто как никто не зажигал.
Впрочем, куда больше меня сейчас волновал призрак невесты Вацлава. Видела ли я его на самом деле? Ведь раньше я призраков никогда не встречала. Духов сигаретной и компьютерной зависимости – это да (будь они неладны!), но ведь не привидений же! Как будто их немало могло быть в Москве или в Париже. Но ведь не видела же! В нашу первую встречу, узнав от Светланы, что я вижу духов, Вацлав даже возил меня на место убийства вампирши Софии, в надежде, что я смогу поговорить с ее призраком и узнать имя неуловимого убийцы. Но и тогда все было тщетно. Хотя, как я знаю из кино, вероятность для потенциального медиума увидеть призрака близка к ста процентам, если человек погиб насильственной смертью. Но тогда я призрака Софии так и не увидела, так почему же я вижу призрака сейчас? И ни кого-нибудь там, а именно погибшую любовь Вацлава?
Может, все дело в том, что я хорошо приложилась головой во время падения с лестницы? Или галлюцинация – плод моего собственного воображения? Ведь какое-то время после того, как я обнаружила портрет в кармане куртки Вацлава, я считала, что не могу соперничать с умершей девушкой, что мне никогда не занять в сердце Вацлава место той, кто владеет его мыслями уже почти два века. И только попав в Прагу и оказавшись так близко к Вацлаву, я уже не смогла бороться со своим влечением к нему и решила рискнуть. Вроде вполне логично, что за секунду до нашего поцелуя, подсознание выдало мне призрачный глюк, напоминая о прежней большой любви Вацлава и тем самым предостерегая от ошибки.
– Осторожно.
Я притормозила вслед за Вацлавом.
– Тут низко, – пояснил он, указывая на арку, в которую шагнул.
Я шагнула следом. И чуть не завопила от ужаса.
Мы оказались в довольно большом зале, очертания которого терялись в кромешной мгле. Я только видела, что по бокам навалены груды какого-то старья – металлолом вперемешку с тряпьем.
И над всем этим добром клубились призраки.
Много.
Десятки, если не сотни.
Онемев от страха, я затормозила и попятилась назад. Вацлав удивленно обернулся.
– Ты что?
Он их не видит, поняла я. Все ясно. Я сошла с ума.
И тут призраки увидели меня. И поняли, что я вижу их. И хлынули ко мне, разом заговорив на множестве языков. И в лицо мне пахнуло антарктическим холодом.
Не говоря ни слова, я развернулась и понеслась к выходу. По пути споткнулась о камень, выскочила за порог и обернулась с недобрым предчувствием. Вацлав остался там. А призраки уже стекались к арке и стремительно окружали его.
Я беспомощно смотрела, как фигуру Гончего заслоняет сперва одна призрачная субстанция, потом другая, третья. И вот я уже вижу Вацлава расплывчато, словно через несколько слоев полиэтилена. Призраки торопятся вслед за мной, устремляются к арке и почему-то не могут пройти сквозь нее, тщетно бьются о невидимую преграду. У меня вырывается вздох облегчения – спасена. Но уже в следующую секунду меня захлестывает волна тревоги – у них же Вацлав!
И уже не думаю о собственном спасении, я мчусь обратно. С головой ныряю в ледяной холод призрачных тел, молочу руками, разгоняя призраков, только те почему-то не лопаются воздушными шариками, как призрак невесты Вацлава, а продолжают виться вокруг меня ледяными вихрями. Неожиданно вылетаю из этого неприятного водоворота и чуть не сбиваю с ног Вацлава. Он удерживает меня за плечи, с тревогой смотрит в глаза.
– Жанна, что с тобой?
Я торопливо оглядываюсь. Вокруг нас Вацлавом – словно заколдованный круг, который не могут переступить призраки.
– Жанна… – тревога в глазах Вацлава достигает апогея.
Я слабо усмехаюсь:
– Спроси уж прямо, не сошла ли я с ума.
– Ты что-то видишь? – внезапно спрашивает он.
И я не могу солгать.
– Я вижу призраков, – тихо признаюсь я. – Их здесь тучи.
Его рука стискивает мое плечо до боли.
– Так, – напряженно говорит он. – Было очень плохой идеей привести тебя сюда. Уходим сейчас же.
И тут за спиной Вацлава, на другом конце зала, язык пламени прорезает тьму. Призраки испуганно разлетаются по сторонам, уступая место главному из них. Высокий худощавый мужчина в старомодном костюме, несущий в руке факел, приближается к нам. Вацлав, увидев мой взгляд, оборачивается и торопливо закрывает меня своей спиной. Мужчина уже близко. Я вижу молодое привлекательное лицо с выразительными бровями, карими глазами, в которых отражается огонь, и узкой бородой, стекающей с щек к подбородку. Но почему-то не чувствую исходящего от него холода, наоборот, ощущаю тепло горящего факела.
– Доброу ноц, Венцеслав. – Мужчина изображает шутливое подобие поклона.
– Доброу ноц, Франтишек, – резко отвечает Вацлав, явно не обрадовавшийся встрече.
Цепкий взгляд Франтишека останавливается на мне.
– Рад приветствовать вас в Праге, Жанна, – говорит он на русском с легким акцентом. И, перехватив настороженный взгляд Вацлава, с добродушной улыбкой поясняет: – Конечно, мы осведомлены о твоем появлении, Венцеслав. И личность твоей очаровательной спутницы для нас не тайна. Позволишь?
Франтишек делает шаг ко мне, и его сухая ладонь завладевает моей рукой, которую он подносит к губам. В свете факела, который он держит в другой руке, видно глубокую свежую царапину, которую я получила во время падения, и мне вдруг становится за нее невыносимо стыдно перед этим приятным мужчиной с великолепными манерами. Франтишек легким поцелуем касается моей руки, и сквозь полураскрытые губы кончик языка скользит по царапине. Меня передергивает от этого интимного жеста, который остается незаметным для Вацлава, напряженно застывшего рядом, и я твердо высвобождаю руку, чувствуя омерзение. Как будто внутри красивого спелого яблока, которым любовалась и которое мечтала попробовать, вместо сочной мякоти обнаружила отвратительного червя.