— Я навеселе, конечно, но не менее вменяемая, чем ты сам. Просто платить такие деньги за ужин — уму непостижимо! Ты же сам просил раскрепоститься и побалагурить. Мне было интересно разыграть тебя и их. Кажется, Рик, у меня получилось. Надо было для смелости немного выпить алкоголя, и я стала чуть-чуть похожей на тебя, такой же сумасбродной и ненормальной особой. Или невменяемой особью, как правильнее?! Плохие примеры заразительны, Рик. Ты не только портишь братика, но уже и меня…
— А как же твоё согласие на посещение Чахтице?! Почему ты согласилась, если вполне адекватна и полностью воспринимаешь действительность?
— Раз надо — так надо! Я же знаю, что тебя ничем не остановить, но поедешь ты туда только днём! Там безопасно с первых лучей Солнца до заката. Бандитов почти нет, полиция и армия на каждом углу. Снуют они там везде — плюнуть негде, а за плевок — штраф мигом выписывают. В светлое время суток больше шансов угодить в беду в Городе, чем там. Но ночью быть в Чахтице я тебе запрещаю! Через пять минут я стану твоей благоверной старшей женой и мои слова будут не просто звуком, а законом в последней инстанции для тебя, милый. Ты ведь теперь моё движимое имущество. Твои никчёмные права и целый ворох обязанностей как мужа перед своей хозяйкой напоминать не стану… Сам виноват, что не читал законов и не знаешь, во что теперь вляпался.
Не знаю, шутила моя теперь уже скоро жена или нет, но подписывать «закладную» на себя самого было немного страшно после этих слов. Я немного попятился назад в сторону выхода. И упёрся спиной в четыре упругих и добротных размеров молочные железы, что не давали мне пройти дальше. В другое время я бы таким ощущениям радовался, но не сейчас. Это были свидетельницы на свадьбе: Лиза Кэмпбелл — моя будущая свояченица, приехавшая вместе со своей любовницей Анной. Билл и Лекса не подходили по возрасту, вот их и не позвали. Свидетельницы-кунаки должны были быть совершеннолетними.
Грёбаный матриархат и поддержка со стороны невесты, лучше расслабиться и получать удовольствие! Почему я столь беспечен, можно ведь было почитать гражданский кодекс, прежде чем жениться! Я ведь даже законов местных не знаю, живу-плыву по течению. Может, меня на цепь посадят и будут в своём праве в этом жестоком для мужчин мире? С другой стороны, всё, что я помню из законов — в восемнадцать лет мужчина обязан заключить свой первый брак, а любящая меня Кларисса — самый лучший вариант в этом мире балагана. Да и сам я к ней неровно дышу. Влюблён, хоть изменял разочек… дважды… Стыдно аж пипец, но это я так привыкаю к своим гражданским обязанностям, много жён и детей.
— Ты же помнишь, что мы с тобой на берегу договорились?! — немного нервно напомнил я. — Это я старшая жена — в смысле, муж, а не ты!
Но меня не слушали или сознательно игнорировали, и в окружении трёх серьёзно настроенных дам вели к улыбающейся чиновнице. Я немного пьяненький продолжал вопрошать невесту: помнит ли она ещё о наших клятвах любви?
— Ага-ага, вот тут подпиши, милый, — наконец обратила на меня внимание невеста, подсовывая документы и шариковую ручку. — И ещё здесь… Теперь колечко невзрачное из платины на тебя надену. И мне окажи такую же услугу.
— Теперь невеста может поцеловать жениха! — я аж вздрогнул от неожиданности, совсем забыв, что мы здесь не одни. Доселе молчаливая женщина с той стороны стола заговорила: — Не забывайте носить такого красавца на руках и защищать его, а то похитят! Дарить цветы и подарки не только на восьмое марта, но и в обычные дни, а то сбежит! Горько!
Регистраторша трясла руку Клариссе, поздравляя прежде всего невесту с удачным приобретением в хозяйстве. Не обращая на меня никакого внимания, как на бесправное животное — вот же ж! Теперь уже жена крепко меня поцеловала в уста. Еле перетерпев недолгую, но торжественную церемонию, мы заспешили домой, голова опять начинала болеть. Нужно было быстрее принять горсть таблеток, постараться прийти в себя и устроить жене волшебную, незабываемую ночь любви. Правда, ещё светло, но чего ждать-то?! Раз уж замуж невтерпёж! Только вот куда деть школьников Билла и Лексу в этот столь ответственный и пикантный момент?! Не слушать же малолеткам наши любовные стоны?!