Она как будто в невидимую стену налетела и ее отбросило назад, прямо на ее тощую задницу. Шипела, когтя руками землю, но сидела на месте.
Михей осадил своего коня, пока тот ржал и бешено вращал глазами, готовый понести. Страшная девица пугала не только коня.
— Это мой племянник Михей, я ЗАПРЕЩАЮ любые поползновения в его сторону. Не подходить и не трогать, предметы не бросать, с помощью других не пытаться убить. Ясно? Не жрать! Не убивать! Не пугать!
— Да, мастер, — покорно проговорила она.
— Михей, в дом, живо! До лучей солнца из избы ни ногой!
Он спрыгнул с коня и по дуге обошел сидящую на земле девицу, шустро побежал к коновязи, в рекордные сроки привязал коня и запрыгнул в дом. Все это время я напряженно стояла рядом с девицей, готовая свернуть ей шею при любом движении в сторону пацана. Мое. Раздраженно рыкнула, не девчачьим писком, а животным, злобным, предостерегающим. Она вжала голову в плечи и сгорбилась.
— Повинуюсь, мастер, пощади!
Я выдохнула.
— Я запрещаю нападать на людей в этом городе. Хочешь есть, говоришь мне, ясно?
Она закивала.
— Откуда кровь на тебе? — вспомнила я в каком виде она вообще явилась.
— Мой муж отказался меня принимать обратно, сказал, что я грязная шлюха, раз посмела уйти от господина Шульца. И забил меня до смерти, кажется… я плохо помню. Когда я очнулась, он стал кричать и душить меня, но я вырвалась и разорвала его горло, кровь залила мои руки, лицо, но было так вкусно, боги, это было так вкусно… А потом, я почувствовала нужду придти сюда, мне было нужно придти к вам, мастер, — говорила она молящим голосом, что у меня волоски на шее дыбом встали.
— То есть твой муж сам тебя продал этому Шульцу? — в недоумении спросила я.
— Да, госпожа. Он сильно проигрался в карты и господин Шульц забрал меня за долги.
— Писец, — я потрясенно запустила руки в волосы. — Можно я проснусь а? Что за мир такой мне попался… И в триллере не придумаешь, все само происходит, — бормотала я еле слышно, тише шёпота, почти беззвучно. Знала, что у вампиров острый слух.
Девица благоразумно помалкивала, пока я ходила кругами вокруг нее. Так ладно, потом пострессую в подушечку, а сейчас дело.
— Вставай, спрячем тебя на день. Идем со мной. — И повела ее в свой погреб. Наказала сидеть до полной темноты, нос не высовывать и притвориться ветошью. Принесла свою заначку в бутылке и вручила кувшин вина и кружку. До вечера хватит. Судя по тому, что рассказывал Михей, новообращенные поначалу всегда голодные. Это плохо, очень плохо. У меня тут по дому инквизитор недавно гулял, а в подвале у меня упырица новорожденная сидит, здрасти, приехали, ваш костер готов, извольте сами зайти и пристегнуться.
А если там всех так встретят дома и ко мне начнут сползаться девицы из каземата? Сколько их там было, с десяток? Вот же засада, мне такое не нужно, нет-нет-нет. Я тут вообще планировала жить в одиночестве, ну не считая Михея, конечно. Он свой уже. А тут назревает упыриный выводок. А я кто? Упыриха-мама? Чур меня! Я представила как ночью по городу бегают голые девицы, укладывая мужиков штабелями и отнюдь не от любви, а мертвыми бревнышками такими ровненькими, и я идущая следом и умиленно глядя на все это безобразие. А потом город горит ярким красочным столбом пожара и мои девочки с воплями превращаются в пепел, а я горю как обычный человек, долго и мучительно.
Вздрогнула. А может обойдется? Но, судя по моему везению в этом мире, какой-то божок явно решил мне все изгадить, потому что в прошлом было уж больно радужно. Так угрохали же во цвете лет, даже ни одной морщины не успело появиться! Сука! Я не чертов Моисей, я не должна никогда никого спасать!
Я не рыдала, когда меня убивали, я не поддалась, когда скиталась как бродяжка, я не сломалась ни смотря ни на что. А тут меня как догнала запоздалая истерика, только яростные всхлипы без слез. Так, отставить. Мне ещё прибраться надо.
Ещё раз спустилась в подвал и узнала где жила девица. Ее звали Анна. Запомним. Предупредила Михея, что отлучусь и рыкнула ещё раз, чтобы поссать ходил тут же в ведро и не смел на улицу нос высовывать, даже если чертов дом подожгут, пока гребаное солнце не освятит окна. И порысила в город.
Ворота на ночь закрывали, но меня все стражники знали уже в лицо, а с моей работой я могла идти в любое время дня и ночи. Поэтому на меня закрывали глаза. Тем более я половину вылечила за свои деньги, выбирая у карги лучшие травы.
Незаметно прошмыгнула в тени ночи в дом мертвого мужика. Они жили одни, детей не было.
Труп живописно лежал, раскинув руки-ноги по сторонам и кровищей было заляпано пол комнаты. Я принюхалась. И не только его кровь. Вот скотина. Не будь он уже дохлым, сама прибила бы. Нашла топорик и отрубила башку, на всякий случай, со вкусом иссекая следы укуса, будто бы не сразу получилось отделить позвоночник.