— Как вы это поняли? Сверху же не видно.
— Да горелым воняет, не чувствуешь что ли? — удивилась я.
— Чутье ваше упыриное что ли? — подозрительно спросил он.
— Чего это сразу упыриное? — мне было даже обидно.
Упыри — это безмозглая нежить, ведомая лишь инстинктами. А я не животное. И, надеюсь, все же не мертвая.
— Предлагаю считать меня вампиром. Упыри ближе к животным, мне кажется. А я вполне могу себя сдерживать.
— Как скажете. У нас водятся только упыри. Женщин вам-пи-ров не было никогда, — сказал он, старательно выговаривая новое для него слово.
— Совсем? — удивленно спросила я.
— Ага, — довольно сказал он, облизывая ложку.
Все чудесатей и чудесатей. Алиса, в какую кроличью нору ты угодила? Парнишка удовлетворенно кивнул сам себе и принялся за поздний ужин. Я с любопытством подсела к нему. Пахло вкусно, но желания попробовать не вызывало. Все же взяв из котелка каши на кончике ложки, попробовала. Чем-то нашу гречку напоминает, но вкус как у протухшей рыбы. Буэ, не буду я есть. Похоже, у меня теперь исключительно жидкая диета. Взяла фляжку поменьше из общей кучи, открутила, понюхала. Что-то кислое. Попробовала. Ясно, разбавленное вино. На самом деле, кислятина та еще, но отторжения не вызывает. А вот это любопытно.
— Так что ты решил? — напомнила я, когда малец поел.
— А что тут думать, я с вами. Мои все померли, а у тетки я жить не хочу. Сварливая она баба, да и рука у нее тяжелая.
Я захихикала.
— Тогда давай перейдем на ты, раз уж я теперь тебе вместо любимой тетушки.
Мы улыбнулись друг другу, а потом, оттащив дохлятину в сторонку и присыпав ветками, улеглись спать у костра. Я незаметно порезала ножом ранки на шее укушенного типа, а то мало ли. Найдут еще, переполошатся раньше времени. А так ножевое по горлу, может разбойники, а может и сами передрались, тут уже не докажешь.
Утро началось с моего вопля и стремительного забега в густой кустарник, подальше от лучей утреннего солнышка, так старательно пытавшегося меня убить. Лицо будто кипятком облили, я скорчилась в комочек, завывая на одной ноте, пока кожа стремительно заживала.
Михей подорвался вслед за мной, перепугавшись не на шутку. Потом до него дошло, что я, как их местные упыри, солнышка боюсь. Почувствовала на себе походное одеяло, накрывшее меня с головы до ног. Сразу полегчало.
— Вот засада какая а, — шипела я рассерженной кошкой. — Никак не привыкну, что теперь у меня ночной образ жизни.
— Ты же недавно обратилась да? — спросил Михей.
— Да вот как раз пару дней как. Считай сразу после облавы ваших храмовников.
— И ты не хочешь пока меня сожрать? — уточнил он.
— Нет, а что? Боишься? — я внимательно слушала.
— Опасаюсь, — честно сказал он. — Упыри когда ослаблены, всегда жрать хотят. А из крови тут только я один. Ну и вот.
— Проголодаюсь — я тебе сообщу, — пообещала я, аккуратно выглядывая из-под покрывала.
Вещи пришлось собирать Михею. И кормить лошадок тоже. Я все это время отсиживалась в кустах погуще и старательно отползала от солнечных лучей. Это тебе не сверкать на солнышке аки бриллиант, тут все гораздо сложнее.
Оставаться на месте нельзя было категорически. Где-то тут шастали храмовники, а тут я, даже искать не надо. Сдернул одеяло и на солнышко. Я поежилась. Неет, Анастасия Аркадьевна, ты конечно сдохнешь когда-нибудь, но точно не сегодня под вшивым кустом. Подобралась к сумкам и стала остервенело копаться в них, ища что-то полезное. Нашла длинные широкие полоски ткани, то ли бинты, то ли местный аналог носков, не стала лишний раз дергать Михея по пустякам. Обмотала тщательно ноги в несколько слоев и заправила в свои панталоны. Не эстетика вкуса, конечно, но на модный приговор мне сегодня не идти, лишь бы кожу не спалить. Нашла перчатки из кожи, запасную рубаху и здраавствуйте, нормальный пояс, а не кусок веревки. Все же боги решили сегодня надо мной больше не глумиться с особой жестокостью и наградой мне стал просторный мужской плащ из плотной ткани с глубоким капюшоном. С сожалением осмотрев мужчин, отбросила идею раздобыть новые штаны как несбыточную. Выгляжу как попрошайка малахольная. И помыться бы не мешало. Кровавые разводы на коже никто не отменял.
Сгрузив все полезное на лошадей, мы забрались в седла и неспеша отправились к ближайшему поселению. Стоило привести себя в приличный вид и только потом ехать в город.
Глава 7
— Михей, — позвала я.
— Да?
— Сколько ты монет подобрал? Считал?
— Не, кошели только посрезал и все, — негромко ответил он.
Непорядок, деньги любят счет. Перекинувшись еще парой фраз, провели ревизию наличности. Насчитали общими усилиями десяток серебряных и монет триста медью. Негусто, конечно, но малец обрадовался. Весило все это добро как большая копилка, я бы поменяла на золотые, чтобы карман не тянуло. Но то было в бытность карт и мелкой наличности разве что на мороженку или сиюминутный каприз в ближайшем ларьке. Но не здесь. Здесь за золотой могли и прирезать, такие большие деньги были только у аристократии.