Прошедшие годы с задержками или невыплатами зарплат и пенсий заставили с огромным почтением относиться к людям, обладающими особыми умениями ремесленника – предпринимателя, создающими деньги "из ничего" или из бросового сырья, и никогда не отказывающего в помощи соседям.
- А можно мне вашу историю записать? – Уже совершенно очарованная расспрашиваю я и знаю, заранее знаю, что история должна быть хороша, потому что очень уж колоритна ее хозяйка, пожилая не старушка, но рассказчица.
- Нельзя! – Запрещает вдруг мне она. – Я этого не желаю. И запрещаю.
Трамвай вдруг дернулся всем вагоном и поехал, протягиваясь сквозь пунктирные неровности и сугробы узких улиц, в которые превратился сейчас весь город. А превратил его снег.
И сразу стало скучно и неинтересно. Во мне умирала история. Почувствовала охлаждение моя бывшая собеседница постаралась восстановить утраченный контакт. Она потянулась пальцами к моему воротнику, заговорила ласково:
- Такая милая! Добрая! Красивая! Вам сколько лет?
- Очередной вампир! – Тихим шепотом сообщила сама себе я:
– Теперь душевно –
энергетический...
Моя остановка подползла ко мне. Я вышла. И дома жаловалась мужу:
- Зачем они всегда со мной так? Сижу спокойно и никогда ни к кому не лезу. То начинают из меня историю выдергивать. Им поболтать хочется со мной и неизвестно о чем. Они незнакомые.
Я никогда не знаю, как отвечать верно на осколки чужого случайного общения. Сегодня одна, старушонка уже – пристала в трамвае стала про свою жизнь рассказывать.
И ведь заинтересовала она меня своей историей. Потом запретила рассказывать о себе. Я чувствовала себя такой измученной после разговора с ней.
- Да, спекулянтка - она! – Заявил всезнающий и полностью информированный муж.
– И шапки шила - боялась. И до сих пор боится. Поэтому запрещает.
- Рассказывала зачем? – Не понимаю теперь я.
- Представь себе, - отвечал мне муж. – Дома ее никто не слушает. Она нашла в
трамвае тебя, как благодарную слушательницу и рассказывала о том, какая она хорошая.
Такие люди есть. Им лишь бы похвалиться.
- Она запретила мне писать. – Вновь жаловалась я. – Сначала дождалась, пока мне стала интересна ее история, потом запретила.
- А ты пиши, - мне посоветовал, став серьезным, муж. – Писатель не врач и не
священник. Он не обязан хранить тайны человеческих душ.
Стояла зима. И высокие сосны в парке Победы прятали постаменты с вооружением: танками, пушками, бронетранспортерами и минометами времен Великой Отечественной войны.
В нарядном голубом пуховике мой ребенок обнимался с пушкой. Фотографировался и знакомился с тяжелой реальностью броневой плиты под наглухо ( или не наглухо?! ) заваренным стволом миномета.
И пластиковые скульптурки детей военных лет передавали друг другу снаряды на звучных и пустых пенополистироловых возвышениях.
В снегу стояли реальные и железные токарные и слесарные станки. Они были современными Отечественной войне и выглядели убедительными.
И я, вспоминая краеведческий поход с ребенком в парк, подумала:
- История может быть любой. И отношение к ней тоже может быть различным у разных поколений людей.
Не обращая на нас особого внимания, история страны составляется из маленьких историй человеческих жизней.
Она продолжается и развивается по - разному: реальностью, от этого, история быть не перестает...
Автор приостановил выкладку новых эпизодов