– Чего же плакать, раз жених жив, здоров, так ещё и наконец проснулся. – бормотал старый вампир, начиная прощупывать мой пульс. – Ну, слава Богам, никаких патология не вижу. Но на всякий проверим рану. Болит? – спросил Фробо, доставая ножницы, чтобы разрезать бинт.
Клюква немного успокоилась, хоть и выглядела зарёванной: нос красный, щёки мокрые, губы искусаны до кровавых ранок. От последнего мне стало совсем плохо. Сладкий запах её крови я мог учуять за километр, а из-за длительного сна, я чувствовал дикий голод, хоть и пытался сдерживаться.
– Немного. – сдержанно ответил лекарю.
– Ну, конечно. – саркастично хмыкнул старый хрыч, рассматривая аккуратные швы. – Когда рядом такая красавица, боль отходит на второй план. – он с уважением посмотрел на мою феечку. – Повезло вам советник, ваша невеста не отходила от постели все эти дни, сама ухаживала за вами, обрабатывала рану и всё сейчас выглядит прекрасно. – довольно щурил тёмные глаза на морщинистом лице старик. – До конца дня полежите в кровати, а завтра можно постепенно возвращаться к обычным будням, только не утруждайте себя физическими нагрузками неделю и пейте отвар из ягод луфа́у, который приготовила госпожа Клюква. Он поможет быстрее восстановиться и тело будет лучше регенерировать. – дал напоследок наставления лекарь и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Мы с Клюквой снова остались одни, и я решил продолжить прерванный разговор.
– Дорогая, какое наказание вынесли короли для принцессы Юстины? – старался говорить максимально спокойно и ласково, притянув невесту в свои объятия.
Теперь она лежала у меня на плече, прижавшись ухом к телу, и доверчиво смотря на меня большими и чистыми глазами, в которых не было места злобе, обиде или ненависти. Моя ягодка была самым добрым существом на свете, но была вынуждена столкнуться с жестокостью мира аристократов.
– Они погрузили её в лечебный сон до начала родов. Когда мальчик появится на свет, она будет помещена в закрытый монастырь бога Флафа, под присмотр служителей. – тяжко вздохнула моя красавица, смотря мне прямо в глаза. – Её отец предложил сказать всем, что она умерла при родах. И я понимаю его решение. – к моему удивлению, Клюква согласилась с королём ирлингов. – Она потеряла рассудок. Когда её схватили, пыталась убить стражников, а после и убить ребёнка. Лекарь Фробо диагностировал сумасшествие, и рекомендовал держать её на успокоительных, когда она будет в монастыре. Я не хочу, чтобы внука Сантоса сторонились из-за его матери. А так у принца будет шанс найти новую супругу, ту, что станет хорошей матерью для мальчика, и будет истинно любить Микора.
– Наверное, так будет лучше всего. – медленно заметил, всё больше засматриваясь ан сладкие губки любимой, что хранили аромат её крови.
– Кармин? – смущённо залилась румянцем моя невеста, а я почувствовал знакомое томление в паху.
Я не стал больше медлить, а просто запустил свою руку в её рыжее пламя, стягивая пряди на затылке и притягивая ближе к себе. Она поддалась ко мне грудью, но в сантиметре от моего рта, остановилась и быстро зашептала:
– Постой, Кармин. Лекарь Фробо запретил тебе неделю физические нагрузки. А я по твоим глазам вижу, что на поцелуе мы не остановимся.
Но я не стал слушать её доводы, а лишь сильнее надавил на её лопатки и наконец вкусил сладость любимых уст. Они хранили аромат клюквы, были сладкими и мягкими. Мне казалась прошла вечность с тех пор, когда я в последний раз целовал свою невесту.
Её трепещущее от возбуждения тело, тихие страстные стоны, что срывались с губ, лёгкие прикосновения маленьких ладоней – всё это пробуждало во мне желание отбросить лишние тряпки и накинуться на Клюкву.
«А что мне мешает?» – решил я, разрывая лёгкую ткань на груди феи, оголяя спелые груди, с яркими сосочками, которые уже полностью затвердели.
– Кармин… – тихо выдохнула ягодка мне на ухо. – Тебе нельзя. Лекарь сказал…
– Плевать! – не дал ей договорить, затыкая рот новым поцелуем, а пальцами оглаживая бархатную кожу шеи, груди и бёдер. – Мы осторожно. Обещаю!
Клюква посопротивлялась для приличия, заботясь о моём здоровье, но минутами спустя её ладонь скользнула по моему прессу и накрыла давно стоящий член, размазывая каплю предэякулята по чувствительной головке.
– Сожми сильнее, милая. – командовал ягодкой, сам достигая пальцами центра женственности. – Погладь по всей длине.
Клюква послушно ласкала член, крепко сжимая ладонь, иногда переминая в руке яички, от чего стрелы удовольствия простреливали поясницу и грозили мне преждевременным финишем.