— Ты в порядке? Кинич?
Не открывая глаз, он сказал:
— Я всё чувствую и слышу.
Хелена говорила, что блокировать шум — одна из самых трудных вещей, которой должен научиться новообращённый вампир. Этому и не питаться от невинных людей, которые, как она сказала, самые вкусные. Ещё Хелена упомянула, что Кинич должен быть досыта накормлен. Полный животик, счастливый вампир. Так же как с обычным парнем, вот только вампиры питаются кровью. С пакетом крови в руках, Пенелопа потянулась к Киничу.
— Ты привыкнешь. Обещаю. А пока давай тебя покормим: у меня так много…
Кинич бросился на неё и опрокинул на пол. Пенелопа с тяжёлым стуком приземлилась на спину. Сев сверху, Кинич прижал её запястья к полу. Его бирюзовые глаза заволокло чёрным, а из-под губ выглядывали клыки.
— Ты чертовски восхитительно пахнешь. Как сладкое солнышко.
«Такое красивое лицо», — подумала она, очарованная глазами Кинича. Когда-то его кожа была практически золотистого оттенка, образ элегантной мужественности с полными губами и острыми скулами. Но теперь к этому добавилась ещё экзотическая, опасная мужская красота, которую трудно описать словами. Бывшее божество стало смертным, обратилось в вампира. Гипнотический. Он просто… гипнотизирует. Кинич опустил голову к её шее и внезапно в голове прояснилось.
— Нет! Кинич, нет! — Она попыталась освободить руки, иначе не сможет себя защитить. — Я беременна.
Он застыл и посмотрел ей в глаза.
Боль. Столько много боли. Это всё, что Пен видела.
— Ребёнок? — спросил он.
Она осторожно кивнула.
Затем в его глазах проблеснуло что-то холодное и смертельное. Кинич вновь опустил голову, а Пенелопа дёрнулась от боли, которая разрывала её шею.
— Пенелопа! — сбив Кинича, закричал Зак. — Уходи! — приказал он.
Перекатившись на живот и встав на четвереньки, Пенелопа поползла из комнаты, когда там появились братья и сёстры Кинича: постоянно пьяный Акан, Богиня Охоты, которую звали Камаштли, и Повелительница Пчёл, которую звали… о, кто, чёрт возьми, мог вспомнить её странное имя?
— Пенелопа! Пенелопа! — услышала она крики Кинича. — Я хочу выпить её! Я должен выпить её!
Пенелопа, не в состоянии сдержать слёзы, свернулась калачиком на полу в коридоре. Всё должно было пойти не так. Всё должно было быть по-другому.
Хелена опустилась рядом с ней.
— О, Пен. Мне так жаль. Обещаю, ему станет легче через несколько дней. Ему просто нужно поесть. — Она помогла Пенелопе сесть. — Давай отведём тебя в безопасное место.
Пенелопа вытерла слезы и обхватила руку подруги, чтобы встать. Звуки борьбы и криков продолжали доноситься из другой комнаты.
— Не могу поверить, что он набросился на меня, даже после того, как я рассказала ему.
Слёзы текли по щекам. Почему он не остановился? Он не любит её?
— В его защиту, но ты действительно очень вкусно пахнешь. Как «Йюппи».
— Не смешно, — ответила Пенелопа.
— Извини.
Хелена обняла её за талию одной рукой, повела в спальню в другом крыле дома, где уложила на большую кровать и повернулась к ванне.
— Я принесу полотенце.
Как ни парадоксально, Пенелопа направила мысли в безопасном русле… а значит подальше от Кинича и её забот, которые предполагали обычно много содержательных и отвлекающих факторов, таких как нависшая гибель и/или что-то связанное с Симил, бывшей богиней Подземного мира.
— Постой. — Пенелопа посмотрела на Хелену, которая в последнее время стала её оплотом разума. — Что будет дальше?
Хелена на мгновение замолчала.
— Как я уже говорила, Киничу нужно время, чтобы приспособиться.
Пенелопа покачала головой.
— Нет. Ты же слышала бабушку Эмму, без Гая и Никколо мы не сможем победить Мааскаб. Мы должны освободить их.
— Ну…
— Знаю, что ты хочешь сказать, — перебила Пенелопа, — но мы не можем отпустить Чаама…
— Вообще-то, — перебила её Хелена. — Я хотела сказать тебе кое-что другое.
— Что?
— Мы искали способ освободить их, и думаю, нашли кое-что.
— Нашли что? — спросила Пенелопа.
— Скрижаль.
ГЛАВА 1
Первый день Нового года. Нью-Йорк.
«— Спаси меня. Прошу, спаси.
— Проклятье. Где ты? — Тридцатичетырёхлетний Антонио Асеро отчаянно метался в тёмной, пустой пещере, беспомощно слушая крики женщины.
— Время на исходе. Тебе стоит поторопиться, — вопила она.