Если некоторые из живых людей имели способность впитывать жизненные силы тех, кто их окружал, то и мертвые также могли обладать такой силой. А души умерших были повсюду. Хотя их тела превратились в пыль, дух мог задержаться по разным причинам и был известен под названием «гилгал», точнее говоря, душа, находящаяся в процессе перемещения из этого мира в потусторонний. Так как эти духи часто отказывались покинуть мир живых, их иногда относили к «привязавшимся душам». Позднее они стали известны под названием «дыббук». Эти духи, а также привидения могли не только вытягивать жизненные силы человека, невидимо кружась над ним в воздухе, но занять физическое тело, питаясь изнутри, как паразит. Это частично лежит в основе понятия «в него вселился дух, демон», которое касается раннехристианской церкви (христианство, конечно же, уходит корнями в иудаизм). Так же как и раннехристианские демоны, дыббук мог войти в тело через любое отверстие, в частности через рот или нос. Описывая христианских демонов, великий папа римский Грегори упоминает о монахине, которая стала одержима дьяволом после того, как съела капустный лист, на котором сидел невидимый демон. Она не перекрестилась, говорит епископ, и дьявол стал контролировать ее. Так как дыббуки, или приставшие души, находились в большом количестве повсюду, они могли устроиться на пище или быть проглоченными с питьем, а также впитаны с дыханием, если человек дышал нечистым воздухом или запахами. Легендарный манускрипт с Ближнего Востока «Завещание патриарха» иногда называемый как «Сказки о кахинах», не рекомендовал попадать в небольшие пыльные бури или вихри, входить в пещеры или разрушенные здания, которые долгое время были закрыты, ибо именно там обитали в большом количестве такие духи.
Однако описание и характерные черты дыббука расплывчаты и запутанны и больше соответствуют шеддиму — волосатому, похожему на козла демону, который живет в диких местах. Кажется, что в знаниях раввинов XV–XVI веков не существовало точного определения приставшей души. Как и христианские священники, раввины были обеспокоены, что сверхъестественные силы нападут и овладеют человеком, и стремились найти пути, чтобы избежать этого. Тревога достигла своего пика в раввинской школе Исаака Лурии (1534–1572,) и в записях его главного ученика Шаима Витала впервые появляется четкое понятие «дыббук» — особо зловредное существо. Но даже до этого раввины знали о лишающих сил существах, проникающих в тела правоверных. Средневековая еврейская литература, особенно работы по Хазидей Ашкхеназ, полны детальных практических советов, как избежать или успокоить демонов и «бродящие души».
Когда дыббук проникает в тело, ясно наблюдаются некоторые изменения. Человек становится уставшим, апатичным и начинает терять силы, он может подергиваться, и иногда его тошнит беловатой пеной, он может поступать не в соответствии со своим характером. Раввины проявили внимание к темному существу, овладевшему израильским царем Саулом (Самуил 16: 1–4) и ставшему причиной того, что царь впадал в дикую и необъяснимую ярость. Саул сам был повинен в привлечении духов, когда заставил колдунью из Эндора (прорицательницу) вызвать дух Самуила, чтобы задать ему вопросы. Позднее, утверждается в Талмуде, чтобы помочь Равви Шиммону аннулировать антиеврейское распоряжение суда Ёшай, дух, или дыббук, входит в тело императорской дочери, заставив ее побледнеть и пустить пену изо рта. Однако по приказу Равви Шиммона он ушел, и девушка снова стала совершенно здоровой.
Неудивительно, что люди считали, будто эти существа распространяют болезни и смерть, в других странах такая же черта присуща вампирам. Местные сообщества ассоциировали их с чумой и изнурительными болезнями, и даже малейшее недомогание связывалось с визитом вампира в разных частях света. Дыббук также ассоциировался с такими болезнями, как эпилепсия и судороги, так как считалось, что во время приступа существо кормилось, доводя своего хозяина до бессознательного состояния. Как утверждалось, вампирический дыббук питался силами своего хозяина, изнуряя его и приводя к смерти. Пища была бесполезна для испытывающего мучения человека, потому что дыббук высасывал все «хорошее» в себя из жертвы, чтобы поддержать свое ужасное существование.