Люди вызвали подмогу из Риюта, и ещё сотня крепких мужиков вывалились из портала, но хищников, разгорячённых битвой и стойким запахом мяса, не испугать. Граф швыряет в толпу портальный камень, мужики растерянно ожидают, что он кинется к порталу, кучкуются сильнее. Монстры прибывают с каждой минутой, и пока деревенские лихорадочно пытаются понять, зачем вампир открыл портал, и перекрывают дорогу к нему, попаданец заканчивает приготовления.
Включает антипортальный артефакт и зашвыривает его в пасть огромного монстра. Тварь не уйдет, пока не сожрет все трупы, так что ближайшие сутки погони из Риюта можно не ждать. Отследить сейчас они его не смогут.
Степан открывает портал, забрасывает в него посох, и подхватив вампиренка, прыгает следом. Тишина безмятежного леса кажется чем-то неестественным, граф обессиленно падает на колени, выдергивает из бедра стрелу и слабо пихает мальчика. У того стрела торчит из-под ребер, на уголках рта свежая кровь, и попаданцу даже не надо быть лекарем, чтоб понять, что к чему — сам недавно через похожее дерьмо проходил.
— Я сейчас магией извлеку стрелу, постарайся не дергаться. — предупредил граф, вампиреныш послушно замер, до скрежета стиснул зубы, впился одеревеневшими пальцами в землю, шумно дыша.
Вампир осторожно тянул магией стрелу на себя, заклинанием подбирая правильную траекторию. Регенерация у вампиреныша почти отсутствовала, разве что остановила кровотечение, в остальном же рана выглядела все также безобразно.
— Всё. — откинул стрелу в сторону и развернул три купола вокруг них, — Не знаю как тебе, но мне точно нужно отдохнуть. — бросил вампиренышу чистые бинты и зелье, и нетвердо встал. Сейчас разобьет походную палатку, установит защитные и сигнальные заклинания вокруг, и приляжет на часик.
Мальчик осторожно сел, протер рану зельем и перебинтовал. Взрослый вампир возился с чем-то на земле, тихо ругался и пару раз едва не заваливался набок от слабости. Через десять минут граф закончил, бросил спальники внутрь палатки, стер с себя кровь рубашкой и без сил рухнул на походный мешок.
Заклинания не дадут монстрам и животным их найти, так что о безопасности можно не беспокоиться. Было б маны побольше, да опыта, закончил бы разработку блуждающего портала — ловушки для нежеланных гостей. Ах, мечты-мечты.
Степан перевернулся набок, к правой руке медленно возвращалась чувствительность. Слово медленно было здесь главным. Вампиреныш забрался в палатку, устроился рядом с графом и вздохнул.
— Уже можешь говорить? — зевнул попаданец. Мальчик неуверенно качнул головой, — Болит что-нибудь ещё? — вампиреныш вполне ожидаемо кивнул. Степан нехотя сел, потянул колено к груди и растер лицо руками, видимые раны не сильно пугали, большинство уже залечило зельями. Однако у мальца ведь необычный случай — он под иллюзией, и увидеть всё попросту невозможно.
Ребенок отразил позу взрослого вампира и послушно пополз, когда граф жестом подозвал его к себе.
— Показывай язык. — приказал попаданец. Вампиреныш раскрыл рот и вздохнул, без клыков было непривычно и неуютно. Поскорее бы новые отрасли.
В полумраке палатки разглядеть что-то было трудно, Степан зажег в руке маленький огонек света. На языке вампиреныша все ещё остались слабые следы печати, но больше всего вампира смущала длинная белесая полоска на языке. Неужели шрам?
Отпустил язык и похлопал рядом с собой. Мальчик сел, прижавшись холодным телом к теплому взрослому.
— Звать тебя как? — спросил вампир так, чтоб отвлечь внимание. Подвесил магический огонек повыше, чтоб лучше оглядеть мелкого и устало поморщился от ноющей боли в спине.
— Яниаль. — скрипяще отозвался ребенок, согревая босые ноги ладошками, и осторожно посмотрел на своего спасителя. Взрослый вампир почему-то никак не представился, только сказал, что знает маму и тетю.
Мальчик уткнул холодный нос в колени. Тетю Маниэр все знаю, ее прадедушка больше всех любит. И глава рода тоже раньше любил, но потом почему-то бросил. А она ведь такая красивая! Наверно просто дурак этот Кифен, раз так поступил. Все переселенцы глупые.
И пока ребенок мысленно полоскал имя недобросовестного графа и раздумывал, кем же является его благодетель, Степан прикидывал, как бы потактичнее да помягче задать вопрос.
— Что у тебя за шрам на языке? Прикусил сильно? — спросил прямо, решив, что маяться с нежностями и неловкостями в их-то положении смысла особо нет.
Попаданец прошел через Априош, Яниаль через Риют, так что должны вроде как понимать друг друга, да?
Вампиреныш чуть приподнял голову и через силу выдавил:
— Н-нет, люди отрезали его, чтоб было удобнее вырезать печать, а потом прирастили зельем назад. — и снова уткнулся в свои колени, пряча зажмуренный взгляд. Он не хотел вспоминать, но раз взрослый спрашивает, значит это важно, поэтому Яниаль мужественно вытерпит расспросы и ответит на все. Все же этот дядя вампир его спас, рискуя тоже в плен попасть.
Граф сурово поджал губы, сейчас растекаться в соболезнованиях и жалости нельзя, пока Яниаль относительно спокоен, лучше расспросить и о других увечьях. Так он хотя бы сможет ему помочь.
— Есть ещё сильные ранения? — произнес попаданец отстраненно, раздумывая, что делать с вырезанной печатью на языке Яниаля.
— Глаз. — шепотом ответил вампиреныш. Граф наклонился ближе, повертел лицо в руках и взглядом спросил, мол, а что с ним не так? Синяк как синяк, — Его нет. — и у вампира отчего-то кончики пальцев защипало от холода.
— Ещё что-то? — голос соскользнул на хрип то ли от холода осени, то ли от пугающих мурашек, табуном пробежавших по спине.
— Это было самое страшное. — и моргнул. Иллюзия идеально имитировала движения, графу потребовалась минута, чтоб собрать мысли в кучу.
— Ты настоящий мужчина, Яниаль. — проговорил Степан, — И большой молодец, что смог вытерпеть всё. — вампиреныш опустил глаза. А что ему оставалось, кроме как терпеть? У него разве был другой выход?
— Спасибо, что забрали меня оттуда. — тихо сказал мальчик, устало прикрыл глаза и уснул. Степан уложил его на свое место и задумчиво взглянул на свою руку — в исцеляющей магии он не силен, зелья помоги с ранами, но они не всесильны. Да и если тело истощено, то никакая регенерация не поможет.
Обычной магии у графа сейчас в резерве почти нет, а подпитать ребенка чем-то нужно. Остается только светлая.
Попаданцу эта идея казалась немного сомнительной — все ж вампирята питаются исключительно магией, не станет ли хуже? Но выбор невелик, да и вреда светлая магия никому, кроме чернокнижников и монстров, не причинит.
Осторожно направил поток магии к Яниалю и начал вливать. Внешне ничего не менялось, только усталость на графа вдвое сильнее накатила. Степан зевнул и лег на свободный спальник. Нужно отдохнуть, а там уже видно будет, что делать.
— Дядя, просыпайтесь! — вампиреныш встревоженно тормошил Кифена, — Там сигнально заклинание сработало, проснитесь же!
Степан через силу продрал глаза, в кромешной темноте виден был только светящийся глаз Яниаля — иллюзионный флюоресценцией не обладал.
Заклинание и правда било тревогу, вампир резко сел и проверил периметр магией — всего-то мелкий монстр, тварюшка их даже не заметила, просто подошла слишком близко к границе.
— Ничего опасного, спи дальше. — бросил Степан и завалился назад. Ещё пара часиков, и маны на обратный портал хватит.
Яниаль забрался в свой спальный мешок и застыл, прислушиваясь к звукам ночного леса. Ему было страшно вот так просто лежать, беззащитным и слабым. И как только дядя не боится? У него ведь сейчас почти нет маны, он тоже не сможет себя защитить, но так спокойно спит!
А, наверно это потому, что взрослый был умнее и не попадался в руки людям, наверно дядя очень хорошо умеет прятаться и убегать. Вот бы и он, Яниаль, умел.
— Дядя, вы не боитесь, что те люди снова придут за мной? — спросил мальчик, ежась от ночной стужи, пробивающейся даже сквозь толстый теплый спальный мешок.