Обложка петербургского художественно-сатирического журнала (1906).
Поклонники вампира стремились, прежде всего, сломать перегородки, отделяющие чудовище от цивилизованного мира, вытащить его с кладбища, переселить из деревни в город. С этой задачей культура XIX–XXI вв. успешно справилась, и первоначальный вампир уцелел только в мелких литературных произведениях и фильмах ужасов, причем в фильмы он угодил на позднем этапе эволюции, растеряв свои фольклорные черты. Кое-где уцелели прежние нечистые места (склеп, замок, лес и т. п.), но большинство современных вампиров от них не зависят, а нужные им гробы благополучно кочуют с континента на континент.
Постер фильма «Последний человек на Земле» (1964), экранизации романа Р. Мэтисона.
Первым в высшей степени социализированным вампиром является лорд Рутвен, выгодно отличающийся и от витающего в облаках привидения, и от озверевшего мертвеца. Кармилла же не просто нуждается в обществе, она активно ему противостоит как убийца, преследуемая в уголовном порядке. В интерпретации литературоведов граф Дракула стремится к приумножению числа своих подданных (не совсем понятно, как это стремление согласуется с его сосредоточенностью на английских девушках) и к войне с Богом и цивилизацией. Поэтому борцы с ним, возглавляемые белым магом Ван Хельсингом, ликвидируют не вредоносного кровопийцу, а «эсхатологическую угрозу» всему миру.
Вампиры всех стран, соединяйтесь! Кадр из фильма «Интервью с вампиром» (1994).
Яркий образец вампира новой формации, кровожадная миссис Эмворт из рассказа Бенсона, устраивает вечеринки, поет под фортепьяно, ухаживает за садом. «Она всегда была весела и жизнерадостна, знала толк в музицировании, садоводстве и всевозможных играх. Она всем нравилась, общение с нею для каждого из нас было подобно свету солнечного дня». В фильме Р. Полански «Бал вампиров» (1967) вампир Фон Кролок возглавляет светский бал, на который стекаются мертвецы из могил. Этот прием был повторен С. Соммерсом в фильме «Ван Хельсинг» (2004), где Дракула организует маскарадные балы в принадлежащем ему дворце в Будапеште.
В книге Мэтисона часть инфицированных вампиров пытаются организовать на зараженной планете общественное устройство, но они по-прежнему враждебны людям, точнее — единственному выжившему человеку Невиллу. Долгое время Невилл боролся с ними и — о, ужас! — уничтожал всех подряд, не разбирая, где хищник, а где новый, цивилизованный вампир. В конце концов, герой осознает (не без помощи женщины-вампира) правоту своих врагов, разделяет их скорбь по погибшим сородичам и… добровольно принимает пилюлю с ядом. Послевоенная идеология реабилитирует выходца из могилы, а предсмертная философия Невилла таит в себе зародыш будущего примирения вампира и человека.
По мере развития постмодернизма, размывающего границы между ангелом и бесом, вампир обретает все больше черт, привлекательных для массового читателя и зрителя: сострадательность, эмоциональность, неравнодушие к чужим нуждам, погруженность в будничные заботы. Вампиры Райс не только живут среди людей в особняках и отелях, плавают на пароходах и посещают оперу, но и занимаются поисками близких по духу… даже не знаю, как выразиться… существ, что ли? То есть других вампиров. Вместе они решают, как взаимодействовать с людьми, обмениваются психологическими наблюдениями (иногда без слов), устраивают философские диспуты о вечности.
Жизнь в вампирском сообществе регулируется сводом правил. Главное из них — запрет на уничтожение себе подобных, которое, однако, допускается в законодательном порядке (нарушителя выставляют на солнце). Добрые вампиры формулируют для себя новые правила, в первую очередь — запрет на уничтожение людей. Тем самым они делаются еще человечнее. Но и злые вампиры не отстают от них, ведь эмоции злых — жадность, зависть, ревность — также не имеют отношения к прежнему чудовищу. В мюзикле «Лестат» (2005), созданном на основе «Вампирских хроник», бывший злодей признает себя воплощением зла и молит Бога о прощении.