Темно-серая волосатая туча ворвалась, и перед моими глазами промелькнула вся моя жизнь.
– ФЁР! – я закричала и попятилась к пилоту, нащупывая арбалет или меч дрожащими руками, понимая, что это все сломается о великана передо мной, а наш вертолет вот-вот рухнет под его тяжестью.
Этот оборотень был самым большим из всех, кого я когда-либо видела в своей жизни. В глазах монстра сверкнула молния, и по всему его телу, по каждому волоску пронеслись электрические разряды. Гигантский черный зверь продвигался все глубже, неотвратимо наступая на меня. Наконец нащупав оружие, я навела на него прицел.
– Стой на месте, – командным голосом приказала я, а с ликана начала спадать шерсть.
Передо мной во всей своей «красе» предстал Мартин.
– Так это ты?! Я подумала эта годзилла убила тебя!
Вертолет резко стартанул вверх так, что я потеряла равновесие и полетела в сторону торчащего острого лезвия. Меня подхватили сильные руки, и я оказалась в стальных объятиях смуглого нагиша.
– Попалась!
И тут в салоне раздался оглушительный рев пилота.
– Если ты сейчас же не уберешь от нее свои гребаные культи, я вырву все твои конечности. И оденься немедленно! Или мы врежемся на полной скорости прямо в Эверест, черт бы тебя побрал! И закрой глаза, Клодия! НЕМЕДЛЕННО!
Уже через пару часов мы вошли в бревенчатый дом, спрятанный в горном лесу. Именно здесь нам предстояло узнать, что скрывает вторая скрижаль.
Глава 8. Осел или козел
Клодия.
Фёр упорно пытался меня игнорировать и практически не разговаривал со мной, с каждой минутой все больше раздувая свои обиженные губки и отдаляясь от меня. Мы разошлись по комнатам, и я прямиком направилась в ванную, чтобы смыть с себя последнее приключение на грани, да и просто согреться.
Еле теплые капли казались горячими, и я постепенно увеличивала напор и температуру воды. Конечности будто медленно опускали в раскаленную лаву, но они пропекались только снаружи, оставаясь внутри совершенно сырыми, то есть ледяными. Мне казалось, я отморозила себе все, что только можно, пока уже знакомый жар не начал растекаться по венам, а кости не начали ныть и гореть.
– Ох, посмотрите на него! Обиженный мальчишка! ОСЕЛ упертый!
Я громко выругалась и, взяв в руки мочалку, со злости и от души выдавила на нее полбутылки мыла.
– Не волк, а похотливый козел!
Я лихорадочно терла кожу до багрового оттенка, даже не замечая, как вода превратилась в кипяток, и от нее начинал исходить густой пар.
– Так осел или козел?
Я услышала голос, предполагая его у себя в голове.
Не опустится же он до такой наглости ворваться ко мне в душ!
– Ты все это вместе! – отвечаю, даже не оборачиваясь, – Упрямый! Высокомерный! Ревнивый! Самодовольный! и… и… такой… такой…
– Какой же?
На мои бедра легли тяжелые мужские ладони. Мочалка молча упала. Душевая лейка выскользнула из моих рук и начала шипеть и извиваться по серому кафелю.
– Ты петух неощипанный, ясно?! Напыщенный индюк! – я осыпала его проклятиями и оскорблениями, а он все приближался мягкой поступью, намокая под горячими струями.
Мой голос становился тише и неуверенней, пока я пятилась к стене под пристальным взглядом небесно-голубых глаз. Грей поднял лейку, отрегулировал температуру воды и протянул мне упавшую мочалку.
– Нужна помощь, моя мокрая пчелка? Или ты уже вся влажная для меня?
– Фёр…
Кто-нибудь… пожалуйста… помогите… остановите…
Мокрая рубашка облепила его сильное мускулистое тело, подчеркивая его выдающийся рельеф. Я закусила губу и вырвала из его рук кучерявый мыльный предмет.
– Я сделаю ЭТО сама.
Фёр ослепительно улыбнулся и тихо зарычал.
– Жду тебя в комнате… моя дикарка…
Набрав полную грудь воздуха, задержав дыхание, завернувшись в белое махровое полотенце, я вошла в свою временную спальню. Запах дерева и смолы успокаивалась раздраженные рецепторы и обволакивал своей теплотой. Но даже он не мог мне помочь унять мои нервы и дрожь. На двухспальной кровати с ярким стеганным покрывалом сидел мой суженый и вертел в руках каменную табличку, которую он тут же отбросил в открытый шкаф, стоило мне войти.
Мокрая рубашка валялась на полу, его волосатые мощные ноги прикрывал лишь плед. Пара капель все еще стекала по его широкой груди, стараясь зацепиться за густую растительность, затекая в маленькую ямку сборящей ткани. Наши глаза встретились, и мы так и не смогли ничего сказать друг другу.