Мы вместе обернулись на незнакомца с изуродованным лицом, что встречал нас у входа в какую-то землянку.
– Здравствуй, Мартин, примешь еще одного члена сопротивления?
Глава 4. Судьба
Клодия.
– Ну, привет, Фёр! – мужчина далеко за тридцать старался говорить спокойным тоном, пока мы спускались по винтовой лестнице вниз, но в его голосе слышались явные нотки раздражения, –Зачем ты привел ее сюда? Хочешь, чтобы охотники нас нашли и перебили всех? Нас и так осталось слишком мало…
Я без стеснения рассматривала его, пока он тыкал в меня своими огромными пальцами. Едва ли не выше Фердинанда, черноволосый, смуглый. Длинная челка закрывает ту часть лица, что исполосована лапой какого-то зверя. Вполне конкретная борода придавала его образу брутальности ровно, как и его кожаный плащ в пол. Наши глаза встретились, и его черные радужки прожгли сквозную дыру в моей голове.
– Теперь она одна из нас! Она моя невеста…
– Очень остроумно, ваше Величество. Бегу и спотыкаюсь под венец, – я зло рассмеялась в красивое лицо, плеская свой смертоносный яд в его жалкие попытки привязать меня к себе.
– Тебя никто не спрашивает. Ты моя.
Принц, не колеблясь, даже не взглянув в мою сторону, выплюнул в меня королевский указ, чем окончательно вывел меня из себя.
– Простите! С каких это пор вы посадили меня на цепь? Я что-то пропустила этот момент, и…
– Боюсь, у вас нет выбора, – вмешался Мартин, – Пойдем со мной.
Мой новый знакомый повернулся, и я смогла разглядеть на его шее выжженное красное клеймо полукровки. И он, как самый настоящий хищник, поймал мой взгляд.
– Поняла, кто я? – хитрая усмешка озарила мужественное лицо, и Фёр поспешил с рекламой своего боевого товарища.
– Клодия, это Мартин, позывной Куница. Он лидер оппозиции, и он первый наполовину оборотень, наполовину человек – обращенный ликан.
– Зачем мы пришли сюда?
– Чтобы остановить войну.
– Парламент сталкивает нас, – добавил представитель куньих, – Но мы хотим мира… и свободы, конечно.
Грейд обнял меня за талию и направил к выходу в просторное подвальное помещение, напоминающее бункер для выживания. Яркие плакаты и кричащие слоганы не могли не трогать мою воинствующую натуру, а пытливые взгляды ликанов, что отвлекались от своих рутинных задач, заставили меня прижаться к моему принцу покрепче.
Не каждый день сталкиваешься с тем племенем, которое ты истреблял столько лет… не говоря уже о моих предках.
Минуя узкие, тускло освещенные коридоры, мы дошли в библиотеку, где царил запах затхлости и витал промозглый холод. Фёр заботливо помог мне сесть перед небольшим деревянным столиком в мягкое велюровое кресло, укрывая удивительно приятно пахнущим пледом. Мартин зажег камин, и я постепенно согрелась.
– Моя прекрасная леди желает чашечку чая?
Мохнатый джентльмен… такой нежный, что аж зубы сводит.
Я отрицательно покачала головой и неосторожно улыбнулась, от чего Грей стал невероятно счастлив.
Ликан-оппозиционер положил передо мной свиток и каменную табличку.
– На них королевская печать, – невольно сказала я вслух.
– Мы украли ее из королевского архива.
Я с прищуром посмотрела на Фёра, без которого наверняка не обошлось это похищение века. А потом мой взгляд упал на его мягкие губы, которые он облизнул и прикусил своими белоснежными клычками.
Я впервые так долго нахожусь рядом с ним. Мне так хорошо и спокойно. Меня просто неудержимо тянет к нему. И он смотрит на меня с такой любовью, словно чувствует то же самое.
– Может, хватит играть в гляделки, голубки, – добродушно бросил Мартин, – Клодия, попробуй прочесть.
– Зачем мне это читать?
– Просто прочти и поймешь, моя медовая пчелка.
Его мягкая улыбка вселила в меня уверенность о важности и нужности происходящего, и, положив свиток на колени, я начала читать.
– Кровопролитие будет длиться до тех пор, пока не будет убит первый убийца. Только его потомок сможет приоткрыть завесу прошлого. Именно она предотвратит войну и положит конец вековой вражде.
Она… она – это я… я первая рожденная женщина Ван Хельсинг. А мой предок – первый убийца.
– И проклятие луны будет снято только тогда, когда потомок убийцы полюбит своего врага и станет законной парой истинного ликана, – Фёр дочитал за меня последний абзац и сел на корточки рядом с моими коленями, уперев в них подбородок. Его ладони легли на мои бедра, и он торжественно произнес.
– Теперь ты видишь, пчелка… ты моя судьба.
Я нежно коснулась его щетинистой щеки своей влажной от волнения ладонью, и он прижался к ней, словно ласковый котенок, закрывая свои невероятного цвета глаза.