— Бандитам точно нет, — покачал я головой. — Преступая закон, человек как бы ставит себя выше общества. В какой-то момент удача отвернется от преступника, и ему придется заплатить за свои грехи. Однако родные и близкие таких людей, если они непричастны к преступлениям, сочувствия достойны.
— Многие с тобой не согласятся, — заметила ведущая.
— Это их право, — улыбнулся я. — Я являюсь противником концепции коллективной ответственности, а потерявшая сына мать всегда остается потерявшей сына матерью.
Далее мы перешли к теме, ради которой собственно здесь и собрались — нам с Джейн задавали вопросы о будущем, немного — о прошлом, и у меня получилось красиво закончить свое «выступление» социально одобряемым тезисом:
— Семья — это самое важное. Еще раз благодарю редакцию вашего телеканала за то, что смогли помочь нашей семье воссоединиться. Эта связь больше никогда не исчезнет. Верно, Джейн?
— Верно! — с жизнерадостной улыбкой кивнула родственница.
— Теперь я бы хотел познакомиться и с другой своей родней, — добавил я. — Приглашаю всю твою семью на оба турнира, в которых мне скоро выпадет честь участвовать.
— Билеты в студию! — подсуетился ведущий, и ассистент вручил родственнице комплект ВИП-билетов.
Встало в копеечку даже по моим нынешним меркам — билеты (как минимум на поздние стадии турниров и конкретно в ВИП-ложу) давным-давно распроданы, и нам пришлось выкупать эти у хитрозадых перекупщиков.
— Мы обязательно придем! — пообещала Джейн. — У меня тоже есть для тебя подарок — мама разводит австралийских пастушьих собак.
— Щенков в студию! — велела ведущая.
Этих точно в деревню отправить надо — будут за нашими стадами присматривать.
Глава 5
По возвращении домой я удивился — и без того немалое количество охраны и прочего персонала увеличилось еще сильнее. Помимо незнакомцев, в нашем дворе я увидел несколько знакомых лиц — в просторной беседке рядом с колдующим над грилем поваром сидела наша сборная по футболу.
— А чего коллеги по спорту высоких достижений у нас делают? — спросил я Фэй Го, не торопясь покинуть микроавтобус.
Рекогносцировка нужна.
Вместо телохранителя ответил Фу Шуньшуй:
— В связи с чередой несчастных случаев Министерство спорта решило несколько пересмотреть регламент пребывания наших спортсменов высшего класса за границей.
— «Пересмотреть» в сторону формирования в пригороде Брисбена полноценного «Чайна-тауна»? — уточнил я.
Тренер Ло гоготнул, а «куратор» выдавил улыбку:
— Напрасно иронизируете, юноша. Приверженность наших соотечественников к родным обычаям, языку и образу жизни — достойный образец для подражания.
— Я полагаю, это из-за чувства вины перед Родиной, которую им пришлось покинуть, — предположил я. — Чем дальше Бейджин, тем сильнее любовь к нему.
— Не нужно относиться к эмигрантам столь пренебрежительно, — упрекнул меня Фу Шуньшуй. — Жизнь сложна, и никто не застрахован от судьбы лишенного Родины бродяги. Ваше воспитание достойно высшей похвалы, Ван, и я понимаю, почему вы считаете эмигрантов предателями. Прошу вас не говорить об этом никому — зачем обижать бедолаг, которые уже и так наказаны жизнью?
Вот значит какая у меня в глазах «куратора» репутация, натурального китайского националиста. А я же не такой, и про «чувство вины» просто пошутил. И вообще много иронизирую на националистические темы, а на самом деле никакого нацизма во мне нет. Тем более настолько радикального, чтобы считать китайских эмигрантов предателями. А, понял — Фу Шуньшуй воспринял мои слова насчет «беглой» прабабушки слишком близко к сердцу. И пофигу, что я говорил об этом не с ним, а с Фэй Го — как бы не подкалывал телохранитель «куратора», о «настроениях в голове объекта» он стопроцентно отчитывается как положено. И нет, это не «стукачество», а добросовестное исполнение служебных обязанностей.
Профессионализм — это важно, и я всегда уважал людей, для которых это не пустой звук. Страшно бесит, когда люди не стараются. Особенно — на работе. Что это за «а оно мне что, больше всех надо?» или «а что вы хотели за такие деньги»? Ты же сам свою судьбу выбрал, а работа вообще-то треть жизни занимает у среднестатистического человека. Да ни одна другая деятельность по затратам времени жизни с работой даже рядом не стояла, и такие вот паршивые оправдания говорят лишь об одном: ты намерен провести треть собственной жизни с презрением к оной. Еще треть уходит на сон — от него никуда не денешься. Ну а оставшаяся треть… Что ж, некоторые люди могут оправдать именно ею презрение к «рабочей» трети — например, ненавидящий свою работу человек может воспитать прекрасных детей, которые будут лишены такого недостатка. Но это тоже так себе оправдание в моих глазах — если «подписался» что-то делать, будь добр делать это нормально, по совести.