- Закурить не найдется? - спросил из темноты голос.
Иван замер. Через пару мгновений из-за чернеющего в ночи авто появился тонкий силуэт — короткая куртка, взъерошенные волосы, каблуки. Иван, только сейчас осознавший, что голос, попросивший закурить, был женским, с удивлением уставился на подошедшую к нему девушку.
- Я это... бросил. Год уже не курю, - сказал Иван.
- Жаль! - светловолосая незнакомка посмотрела на банку в руке Ивана. - Ваша тойота? - спросила она, кивнув в сторону Селезневского внедорожника.
- Нет, что вы! Я не автомобилист. В смысле... не вожу, и машины у меня нет. - Иван сделал паузу. Он вдруг понял, что все еще светит фонариком на автомобиль. - Друг попросил за машиной присмотреть. Он... в отпуск уехал. Мало ли что может случиться! Вандалы... какие-нибудь... поцарапают... - Иван сунул фонарик в карман.
- А! - незнакомка, слава богу, вопросов больше не задавала. Иван вдруг понял, что голос у нее расстроенный.
- Вы что здесь делаете, посреди ночи? - поинтересовался Иван. - Вас же тут обидеть могут!
Девушка печально посмотрела куда-то в темноту, потом на Ивана, и неожиданно зарыдала.
- А куда мне идтиии? - сквозь рыдания запричитала она. - Я ему сюрприз хотела сделать, приехала без предупреждения, а он с этой... Дома! Пока меня не было... Еще подруга, называетсяааа!
Растерявшийся Иван, чувствуя, как от женского плача внутренности превращаются в кисель, оглянулся вокруг, словно ища у кого-то поддержки. Двор был пуст, и в гулком воздухе вдоль спящих домов разносились всхлипывания и рыдания.
Чудовищная глупость ситуации неожиданно навалилась на Ивана. Что он, серьезный молодой человек тридцати лет делает в чужом дворе среди автомобилей с банкой краски в руке? Пытается уесть мелкого офисного пакостника? Тоже мне, Герострат! Да катись он, куда подальше, этот Селезнев. Вместе с задавакой Наденькой!
Иван неожиданно усмехнулся — сам над собой, между прочим! - поставил краску на землю, сделал шаг и обнял рыдающую незнакомку. Она, как потерявшийся ребенок, вздрогнула, а потом прильнула к нему всем телом. Она все плакала, и плакала, и Иван чувствовал, как от ее слез намокает его тонкий, вылезший над воротником шарф.
К черту шарф. К черту Селезнева. Чувствуя, как горестно вздрагивают плечи его неожиданной знакомой, Иван осторожно отодвинул от себя всхлипывающую девушку и глянул сверху вниз в ее мокрое лицо. Вздернутые домиком брови, заплаканные зеленые глаза, тушь на щеках.
- Знаете, что? Тут недалеко круглосуточная кофейня. Минут пять ходу. Пойдемте, выпьем кофе. Или что вы там пьете? И вы мне все расскажете, хорошо?
Девушка, подумав, кивнула, и Иван вдруг почувствовал невероятную легкость. Сделал глубокий вдох, улыбнулся и неожиданно ощутил, что весна все-таки наступила. Неплохая, в общем-то, весна...
Конец