Я удержалась. И даже улыбнулась, желая удачи. Возможно, где-то на небесных скрижалях мне это зачтется как плюсик к карме? Возможно, этот маленький камушек качнет весы удачи в пользу колдуна, когда ему будет очень нужна удача. Пожалуйста!!!
— Фрейлина моей невестки? Сафера Рикли, баронесса, — глубокий реверанс, глаза в пол, как требует этикет, — Ну что ж, принцессе пора обзаводиться собственным двором, а вы, баронесса, вполне подходите. Происхождение, воспитание, репутация — безупречны. Служите хорошо — и будете вознаграждены. Жалование выплачивается каждые две недели.
Королева Александра кивнула, вполне благосклонно. Король улыбнулся и, нет, не подмигнул, конечно, для этого он был слишком умен, но на мгновение чуть-чуть расширил глаза.
Его Величество не видел иллюзий.
Церемония представления закончилась и я, в соответствии с правилами, отошла к принцессе, заняв место по левую руку от нее. В зеркале отразилась довольно симпатичная ярко-рыжая девчушка со вздернутым носиком и для своих шестнадцати, или сколько мне там по легенде, очень неплохими формами. Во всяком случае, придворные ловеласы оценили. Я поймала на себе несколько заинтересованных взглядов.
Вот еще проблема. К счастью, служить принцессе могли лишь девушки с репутацией святых, которых давно пора во плоти забрать на небо. Если что, буду отговариваться правилами. Оставить хорошее место при дворе небогатая баронесса может лишь в обмен на брачные клятвы и никак иначе.
Будем надеяться, что никто из этих павлинов в Храм не спешит. Тем более, с бесприданницей.
Сафера… Мне стоит привыкнуть откликаться на это имя, видеть в зеркале другое лицо. И не бояться, не бояться, не бояться ежесекундно за Марка. Он — знает, что делает и обещал вернуться.
— Как мне вас называть, баронесса? — дружелюбно спросила Иоланта, — все время титуловать не будешь, язык сломаешь. Сафи подойдет?
— Как вам будет удобнее, — я присела в неглубоком реверансе (вариант неформальный, бытовой, "для свох"), — только, если можно, не Ферри…
Иолли кивнула. Что принцесса на самом деле думала по поводу того, что ей навязали в "подружки" незнакомую девицу, я не узнала, принцесса была на редкость тактична для дочери Гортензии. Хотя… вполне возможно, что ничего странного или неудобного для себя она не видела. Иолли же говорила, что выросла при дворе, а здесь у любой высокородной дамы был свой штат доверенных дам, что-то среднее между высокооплачиваемыми горничными и секретариатом.
Ладно, надеюсь, это не надолго. Но как бы не забыться и не назвать ее по привычке на "ты". Нужно как-то постараться и сократить дистанцию, тогда и путаться не придется. Но тогда будет уже другая проблема — Иолли хоть и тихая, но глазастая, мелочи подмечать умеет. Как бы не расколола она нашу с Марком маскировку. И зачем только придумали, что никто ничего не должен знать? Уж принцессе-то можно было довериться. Хотя — где Иолли, там и Джуэл, а у того тоже есть пара-тройка верных, преданных друзей, а у тех — дорогие девушки, а у них — доверенные горничные, у которых, конечно же, есть женихи и мамы. Так оглянуться не успеешь, и начнут стражники на воротах кивать: "Привет, Маргарита, как дела? Уже привыкла быть рыжей? А от Марка новости есть?" Нет уж, на фиг. Осторожность — наше все.
Едва успела об этом подумать, как идущая чуть впереди принцесса ахнула и повалилась на меня. Я успела ее перехватить, благо, стояла удобно, и аккуратно усадила на ступени.
— Опять обморок?
— Да нет, — досадливо поморщилась Иолли, — поскользнулась.
— На лестнице? — я, подобрав юбки, наклонилась, чуть ли не обнюхивая ступеньки. Тронула рукой и брезгливо затрясла кистью. Умница Иолли мгновенно протянула мне свой платок.
— Чем-то намазаны, — определила я, — жирным. Толстым слоем.
— Кто-то из прислуги что-то пролил?
Я покачала головой, чувствуя, что глаза мои сами собой нехорошо щурятся.
— Ваше Высочество, кому из слуг в ваших комнатах мог срочно понадобиться тазик с топленым жиром? И за каким надом?
— Ой! — сообразила принцесса и прижала пальчики к губам.
— Вот именно, — кивнула я, — а если еще учесть, что ходят благородные дамы в пышных платьях, и полы под ногами не рассматривают, картина вырисовывается совсем невеселая.
— Я, кажется, ногу подвернула, — шепотом пожаловалась принцесса, — болит. Вот здесь…
Она приподняла юбки, коснулась лодыжки и поморщилась.