— В каком смысле — пристают? — уточнил кот, — веники таскают и плохими стихами достают?
— Да нет, попроще. Ну, там, в темном коридоре полапать. Во всех этих юбках даже между ног ему не врезать, как подушкой получится.
— Ох, — вздохнул Арчибальд, — всему-то вас, дев неразумных, учить нужно.
— Можно подумать ты, как родился, все уже умел. И гадюк ловить и по мирам шастать. Всему учится нужно, это нормально. Ну, поделись сакральным знанием, если оно у тебя имеется.
Кот поставил здоровущие лапы в белых носочках мне на грудь, сунул усатую морду чуть ли не в ухо, и начал мурчать-поучать-рассказывать, да так толково, образно и занимательно, что вскоре я уже грызла кусок пододеяльника, чтобы не хихикать. А то эта сладкая парочка еще подумает, что над ними.
Вернулась Иолли, расстроенная. Посмотрела на меня на полу, поморщилась и решила:
— Забирайся ко мне. Иначе к утру ты на этих камнях окочуришься.
— А если кто-нибудь увидит?
— Скажем, ты меня заслоняла собой от убийц, — легкомысленно махнула рукой Иолли, а я невольно поежилась. Ведь могу и вправду заслонить — и не заметить.
А ночью мне приснился сон. Я шла по коридорам дворца, в которых до сих пор ориентировалась не так чтобы сильно хорошо. Пожалуй, с гарантией не заблудилась бы в центральной части и на втором этаже левого крыла, где располагались апартаменты наследников, а остальная часть была терра инкогнита — неизвестная земля. Особенно кухня, бани, мыловарня, всякие подсобки, помещения для слуг.
Но в этом сне я шла по дворцу так, словно знала его даже не как свои пять пальцев (если задуматься, что мы знаем о своих пальцах кроме того, что на ладони их именно пять?) а намного лучше.
Я уверенно миновала несколько поворотов, свернула в переход, в который обычно не сворачивала — нечего мне там было делать, а просто побездельничать никто не приглашал.
Поймала свое отражение в зеркале и не удивилась, хотя было чему. Я — была не мной. Вообще не мной. Женщина в зеркале ничуть не походила ни на баронессу Рикли, ни на Маргариту: красивая, высокая, с толстенной, в запястье, русой косой, заплетенной довольно туго.
Одета она (или все же я) была в придворное платье, но какое-то необычное: с глухим воротом под горло, прямой юбкой и длинными рукавами, почти закрывающими пальцы. А еще — я заметила это не сразу, лишь во тором ии третьем зеркале, дама была, что называется, в интересном положении.
Прикольно, что в себе я ничего особенного не ощущала: ни тяжести, ни головокружений, ни тошноты.
Это я Иолли, что-ли, позавидовала?
Меж тем, я-дама дошла до большого портрета в массивной раме. Сейчас я узнала и местность, это была галерея портретов в правом крыле. Однажды ночью меня туда водил на экскурсию местный призрак.
Кто был изображен на портрете, узнать не довелось. Даме это было параллельно. Она торопливо, настороженно оглядываясь, шагнула к раме, пошарила ладонью на высоте собственного роста, подняла ее чуть выше, нащупала сложенный в несколько раз лист бумаги, вытащила — и быстро сунула в рукав.
Удобной штукой оказались эти рукава — записка исчезла раньше, чем показалась из-за края рамы. Вот как на экзаменах надо было шпоры-то прятать! Эх, умная мысля приходит опосля, а опыт — это такая специальная штука, которая появляется сразу после того, как была нужна.
К счастью для моего неуемного любопытства, дама оказалась нетерпеливой и развернула записку, едва зашла за угол. Неосторожно! Мало ли, кто за ней мог наблюдать. Но уж как сделала — так сделала. Я тут ничего изменить не могла — своим собственным сном я не рулила, а словно смотрела фильм в кино или на ноутбуке.
На этот раз никакой латыни — записка оказалась рунной, местной.
"Хочешь спасти мужа и сына — приходи сегодня на закате к скале над водопадом".
Тонкая рука нервно смяла записку и сунула ее обратно, в рукав.
А я вдруг приметила то, что раньше как-то ускользало от моего внимания — массивное золотое кольцо с королевским вензелем.
Это что же, мне показали королеву? Не Александру и не Элизу — другую королеву. И — чтоб мне пропасть, я догадывалась, кого именно.
Что ж, если сон в руку — то одной загадкой меньше. Теперь понятно, как Елену в ее состоянии занесло на скалу. Вероятно, сначала заманили, а потом — затащили и столкнули.
Зачем, тоже, в принципе, понятно. Существует тысяча причин избавиться от короля, но только одна — от королевы. Освободить место рядом с правящим монархом.
Остается немного: расспросить какого-нибудь местного историка, чему и как мешала на троне королева Елена и кто хотел бы занять ее место, и можно будет примерно очертить круг подозреваемых. А после вычеркнуть из него тех, у кого было алиби.