Стоило ей прикрыть глаза, даже на мгновение, и эта узкая лестница превращалась в роскошную высокую постель под балдахином, грязные ступеньки — в золоченую приставную лесенку, ведущую на мягкое ложе под шелковым покрывалом. А Кларк, со смуглой кожей и сверкающими глазами, — в молодого короля. Таинственного, соблазнительного, опасного.
Мелани вздохнула, поняв, что это плагиат. Она позаимствовала антураж из сценария фильма, в котором так мечтала сыграть. Впрочем, разве можно винить ее за недостаток фантазии? Все фантазии меркли перед тем фактом, что мужчина расскажет ей о самых сокровенных желаниях, и при этом предмет этих желаний — она сама.
— Не думаю, что ты захочешь это слушать, — сказал Кларк, выпрямляясь.
Он слегка отодвинулся от нее, и все внутри у Мелани запротестовало. Однако он, похоже, не отказывался наотрез, поэтому она продолжала настаивать, стараясь отогнать свои страхи, вызванные неопытностью.
— Я хочу послушать твои фантазии. — Кончиком пальца она провела по его мускулистому предплечью. — Если ты расскажешь мне о своих, я сделаю то же самое.
Ее предложение вызвало усмешку, впервые обнажившую ровные белые зубы Кларка. Раньше при улыбке его губы всегда оставались сомкнутыми. Словно он сдерживал, старался подавить веселье.
— Это честная сделка, и я ловлю тебя на слове. К сожалению, мои фантазии не очень-то изобретательны. — Он глубоко вдохнул, как перед погружением в воду. — Мы в моем кабинете наверху, наедине. Ты полулежишь в кресле…
— Ух ты, а за окном бушует гроза?
Кларк рассмеялся при виде энтузиазма Мелани.
— Вообще-то грозы в моей фантазии не было, но это выразительный штрих. Там не было также и грязной темной лестницы. И в открытое окно вливался свежий воздух.
Мелани хихикнула.
— Теперь это не так уж важно, тебе не кажется?
Даже имей такую возможность, Мелани не изменила бы ни одной детали этой мизансцены. Без грозы и молнии они не оказались бы здесь. Без влажной жары не было бы повода раздеться. А без царящей здесь полутьмы она ни за что не решилась бы сидеть так близко к нему и чувствовать себя такой раскованной.
— О, поверь мне, то, что мы делали в моих фантазиях, начисто лишено очарования.
Его слова и интонация, с которой они были произнесены, затронули в Мелани те глубины, в которых она прятала самые запретные свои желания. Кларк протянул руку и щелкнул заколкой для волос, выпустив на свободу сколотые пряди. Они упали на лицо Мелани, скользнули по соску, отчего она затрепетала.
— Что такого в длинных волосах, от чего мужчины сходят с ума?
Мелани сглотнула. Она понятия не имела, как ответить на этот вопрос. Она носила длинные волосы потому, что у нее никогда не было лишнего времени, чтобы сходить к парикмахеру и сделать стрижку. Обычно Мелани заплетала их в косу или собирала в хвост.
Но сегодня оставила волосы распущенными, по крайней мере частично. И когда Кларк, зажав между пальцами длинную прядь, пощекотал ею другой сосок, Мелани была несказанно рада, что поступила так.
— Может быть, то, что ты делаешь… — Легчайшие прикосновения ее волос сменились лаской его губ, и Мелани тут же забыла, что хотела сказать.
— Я делаю то же, что и в моих фантазиях, — наконец оторвавшись от нее, сказал Кларк, затем зарылся лицом в мягкие шелковистые волосы, вдыхая запах ее шампуня. — Люблю зеленые яблоки. Сладкие, но с кислинкой. В них так восхитительно вгрызаться зубами, разбрызгивая во все стороны сок. Ты кусаешься, Мелани?
— А в твоих фантазиях я это делала? — Мелани распахнула глаза, хотя в темноте даже не осознавала, что они закрыты. — Тебе нравится грубый секс?
Кларк молчал дольше, чем она ожидала.
— Я этого не говорил.
По спине Мелани пробежал холодок. Еще до того, как встала на чреватый неожиданностями путь обольщения, Мелани подозревала, что Кларк — требовательный любовник. Его заминка укрепила ее подозрения.
— Ты и не должен был ничего говорить.
— Я могу быть нежным, Мелани. Для тебя я могу быть любым, каким ты захочешь.
Он прошептал это признание ей в ухо, находясь достаточно близко для того, чтобы Мелани безошибочно поняла, что он откровенен с нею, предельно откровенен. Он может измениться, если она того пожелает. Он может сдержать себя. Отмеривать свою страсть в соответствии с ее ожиданиями.