Das Grenzhaus. Пограничный дом, построен в 1630 году. Чтобы попасть в село, нужно обязательно проехать под аркой этого дома. Я часто проносился под ней на своем мопеде и не один раз проходил под ней вместе с Лизой, когда встречал на вокзале ее мать, возвращавшуюся с грузом из очередной поездки
Для поставки сырья, сбыта товаров и для другой хозяйственной деятельности нужны были постоянные поездки агентов предприятий за пределы села. Выдача разрешений на поездки была сосредоточена в моих руках. Я отлично понимал значение поездок для фирм и не злоупотреблял своим служебным положением и безотказно выдавал их практически по первому требованию, чем заслужил уважение у местных предпринимателей. Предприятия и фирмы села охотно выполняли заказы хозяйственных служб нашего полка, естественно, за плату оккупационными марками. Я часто был переводчиком при размещении и исполнении этих заказов. Сохранились некоторые предъявленные к оплате счета фирм и частных лиц села с указанием выполненных работ. Счета эти, конечно, в свое время были оплачены. Ниже привожу несколько из них, прошедших через мои руки:
1. Anton Henning, 9.7.1945
Изготовление столов и стульев …………….320.20 М
2. Strickwaren-Fabrik “Gebrüder Hohlbein” 16.7.1945
1. Ремонт белья и обмундирования…………190.00 М
2. Пошив 1000 простыней по 4.50 М………4500.00 М
3. Пошив 600 матрасов по 3.70 М………….2400.00 М
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -
Всего ………………….7090.00 М
3. Strickwaren-Fabrik “Wilgelm Krumbein” 27.7.1945
Пошив гимнастерок ……………………3384.80 М
Военнослужащие нашей армии в Германии получали денежное довольствие не только в рублях, но и в оккупационных марках. В качестве примера привожу выписку из приходно-расходных документов за июль 1945 года:
Бывших И. Н., старшина, переводчик 2-го разряда.
Начисление: оклад 600 р., полевые 75 р., всего 675 р.,
плюс оккупационных марок 750.
Удержание: заем 100 р., сберкнижка 230 р., партвзносы
40 р., всего 370 р.
На руки: 305 р., плюс 750 оккуп. марок.
Местные богачи-предприниматели, и не только они, но все жители села, невольно сравнивали меня и мои действия с моим американским предшественником-комендантом, который работал в селе с апреля по июль 1945 года. По большому счету и конечному результату это сравнение, как я слышал от многих жителей, было в мою пользу. Вот основные итоги: американский комендант был в звании капитана, я же был всего фельдфебелем (по немецкой градации званий), ему было под сорок, мне же двадцать лет, в его распоряжении находился служебный “Виллис”, у меня был мопед – и то, по существу, подарок бургомистра, в штате его комендатуры состояли, помимо него самого, помощник, шофер, секретарь-машинистка и радист, не считая прикомандированных солдат, у меня же – никого, если не считать телефониста из роты связи. Американский комендант постоянно следил и контролировал деятельность частных предпринимателей, я же предоставил им полную свободу действий и почти не посещал их предприятия, он делал свой собственный бизнес, я же влюбился в местную девушку, что, между прочим, льстило жителям села.
В один пасмурный сентябрьский день мы с Лизой договорились встретиться у подножия арочного железнодорожного моста. Места там были изумительно красивы. Направляясь на свидание, у подъезда комендатуры я неожиданно столкнулся с бургомистром, который поздоровался и вежливо и сказал:
– Господин комендант, вы давно обещали фрау Крумбайн посетить ее предприятие, но до сих пор своего обещания не исполнили. Она надеется, что сегодня, возможно, прямо сейчас, вы нанесете ей визит.
После такого напоминания мне ничего не оставалось делать, как оседлать свой мопед и ехать к этой фрау, надеясь, что визит мой будет непродолжительным. Хозяйка фабрики фрау Крумбайн встретила меня у входа, вежливо поздоровалась и проводила в свой небольшого размера, но со вкусом обставленный рабочий кабинет. Усадив в мягкое кресло, она стала подробно рассказывать мне о том, что эту фабрику основал ее дед Вильгельм Крумбайн еще в 1910 году. В Хейероде есть и другие фабрики и мастерские с таким же профилем производства, основанные еще в прошлом столетии, но ее фабрика стала самой крупной и производительной не только в Хейероде, но и во всей округе.
Эмблема фирмы “Вильгельм Крумбайн”
Надо было видеть, с каким важным видом и торжественностью все это она говорила и делала, а я сидел как на горячих углях и думал, зачем она все это говорит мне, мне надо побыстрее выбраться отсюда, ведь там, у моста, меня ждет Лиза. Наконец фрау Крумбайн закончила свои пояснения и спросила: